Убийственный ритм - Макдермид Вэл

Я не сомневалась, что в пакетах, обернутых вельветовой тканью, лежит очередная партия самопальных часов.

Машин стало заметно больше, и на улицах появились пробки. Но у меня не было необходимости следовать за «Мерседесом» Смартов вплотную, ведь я и так знала, куда они едут, и в пробках становилась через две или три машины от них. Сегодня, как и каждый день в течение последних двух недель, Билли выехал на шоссе, ведущее к Лидсу и Брэдфорду. Когда он подъехал к гаражу в Брэдфорде, я поняла, что можно смело оставить брать ев в покое: они следуют абсолютно тем же путем, что и в прошлую среду, а в тот день я сделала достаточно фотографий. Сейчас самое время поговорить с Биллом, а заодно и рассказать ему о деле Джетта.

В офис я вернулась уже днем. (Мы снимаем три комнаты на шестом этаже здания, принадлежащего страховому обществу. Это прямо напротив радиостанции Би-би-си. Очень удобное место – рядом и кинотеатр, и большой магазин с замечательным кафе.) Шелли, секретарша, на секунду оторвалась от экрана и поздоровалась со мной, добавив:

– Завидую тебе, ты только к обеду приходишь.

Я раскрыла было рот, чтобы поставить Шелли на место и поведать ей о том, сколько успела сделать, но вовремя поняла, что это она просто так шутит. Так что я молча вынула микрокассету с устным отчетом за два дня и положила ей на стол.

– Вот, займись, если станет совсем нечего делать, – сказала я. – Было без меня что-нибудь важное?

Шелли помотала головой. Она вплетает в волосы бусинки, и они трещат при любом движении. Мне всегда было интересно, как ей самой не мешает этот шум, особенно по утрам. Впрочем, у Шелли двое детей, которых она растит одна, так что вряд ли у нее так уж часто бывает по утрам похмелье.

Я все не могу отделаться от ощущения, что я у нее в долгу. Шелли, по-моему, самая лучшая секретарша на свете. Ей тридцать пять лет, она в разводе, воспитывает двоих подростков, но тем не менее умудряется выглядеть на редкость стильно и, главное, молодо, – хотя как ей это удается, я не понимаю: «Мортенсен и Брэнниган» платит ей сущие гроши. Шелли еще ниже меня ростом и такая худенькая, что даже я кажусь сама себе рядом с ней неуклюжей медведицей. Я была как-то дома у нее. Честное слово, поддерживать такую чистоту и порядок при двух детях просто невозможно – в этом есть что-то непостижимое.

Шелли тем временем вставила микрокассету в плеер.

– Я сделаю расшифровку к вечеру, – пообещала она.

– Спасибо. Положи файл в директорию Билла и сделай мне копию, ладно? Кстати, Билл сейчас свободен?

– Вроде да, – ответила Шелли, взглянув на лампочку на столе.

Я постучалась в комнату Билла и услышала его бас: «Войдите!»

Билл сидел перед экраном IBM-совместимого компьютера. «Минутку, Кейт», – попросил он.

Билл хмуро изучал то, что было на экране, время от времени нажимая то одну, то другую клавишу. Каждый раз, когда вижу его за компьютером, поражаюсь внешнему несоответствию: глядя на Билла, никак не скажешь, что он занимается компьютерами и работает в детективном агентстве, – так он непохож на детектива. Он вообще больше всего похож на огромного белого медведя. Шесть футов и десять дюймов ростом, с густыми светлыми бровями, из-под которых сверкают голубые глаза; а когда он улыбается и обнажает большие белые зубы, невольно пугаешься, что он тебя съест. Я не знаю в точности его генеалогического древа, но, кажется, его предки происходят частью из Дании, частью из Германии, а кто-то из Голландии и Бельгии. Его родители переселились в наши края после войны, сейчас у них скотоводческая ферма в Чешире, и Билл при вел их в настоящий шок, когда заявил, что интересуется компьютерами больше, чем шерстью и клеймением скота. Но как бы там ни было, вскоре Билл уже жил в Манчестере и учился на факультете информатики; после университета он принялся за кандидатскую диссертацию, одновременно подрабатывая консультантом – «скорой помощью» в одной компьютерной фирме. Через пару лет Билл завел собственное агентство и неожиданно заинтересовался той стороной деятельности компьютерщиков, которая тесно смыкается с нарушениями существующего законодательства. Он занялся отслеживанием хакеров и мелких компьютерных жуликов. Мы с ним познакомились, когда я была на первом курсе юридического факультета, – у него был кратковременный роман с девушкой, которая снимала у меня комнату. Роман закончился, но мы с Биллом продолжали общаться, поскольку успели подружиться. Пару раз он обращался ко мне за помощью, когда надо было выступать в суде или разыскивать старые парламентские акты. Летом того же года, закончив первый курс, я пошла работать к Биллу. Мне доставались все более и более ответственные задания, и вскоре стало понятно, что я гораздо лучше, чем Билл, справляюсь с особенно деликатными делами, требующими секретности и умения себя не выдать. Ну, в самом деле, кто заподозрит студентку, которая на каникулах подрабатывает секретаршей? Никто, ее даже и не замечают! В конце концов новая работа совершенно увлекла меня, в университете мне стало скучно, и, сдав летом экзамены за второй курс, я забрала документы и оформилась в агентство на полный рабочий день. Папу чуть инфаркт не хватил, но я его успокоила – убедила, что если с работой не сложится, я всегда могу вернуться в университет.