Черное белое - Андреева Наталья

— Вот. Пожалуйста.

«Сестра» протягивает черную сумочку. Надо бы взять ее и открыть. Но как взять? Как открыть? Гипс мешает.

— Минутку, — останавливает Алексеевну «сыч». — Соня, вы узнаете эту сумочку?

— Ну конечно! В ней мои документы. Паспорта.

— Так. Открывайте, Валерия Алексеевна.

Щелк. Появляется паспорт. Вот сейчас наступит момент истины. Самозванку — долой!

— Это ваш паспорт, Софья Алексеевна?

— Ну да.

Не очень уверенно. А чем они отличаются один от другого, эти паспорта? Разве что корочками. На ее, Сонином, была как раз такая обложка. Красного цвета с косыми полосками. Серыми и черными. Золотые буквы наполовину стерлись. А еще она неряха. Рассыпанная по сумочке косметика причиняет массу неудобств. Помада вечно открывается и пачкает вещи, лак для ногтей иногда проливается. У этого паспорта правый верхний угол испачкан синим лаком. С блестками. Корочки похожи, потому и протянула не слишком уверенно:

— Ну да…

Он открыл паспорт, зачитал вслух:

— Летичевская Софья Алексеевна, русская, дата рождения десятое ноль шестое тысяча девятьсот семьдесят восьмого, место рождения…

— Что-что?! Ну-ка, дайте сюда!

— Осторожно, Соня! Руки! Дай, я подержу.

Алексеевна подносит паспорт. Да, все так. «Сыч»-то грамотный, читать умеет! Летичевская Софья Алексеевна семьдесят восьмого года рождения, это, оказывается, она! Потому что в паспорте ее фотография! Но место рождения! И где выдан! И кем!

— Какая чушь!

— Это ваш паспорт, Софья Алексеевна?

— Я… Не знаю…

— То есть как?

— Я прекрасно помню, как фотографировалась на паспорт. Это было еще до того как… Я и сама теперь не знаю, до чего. На этой фотографии мне всего шестнадцать. Должно быть шестнадцать…

— Сонечка, так оно и было, — щебечет Алексеевна. — Ты исчезла из дома, оставив все документы. Просто исчезла. И когда фотографировалась на паспорт, тебе действительно было шестнадцать…

— Да замолчи ты! Замолчи! Вы! Скажите, чтобы она замолчала!

— Софья Алексеевна, может, отложим этот разговор? Вам надо успокоиться, — говорит «сыч». И как смотрит! Как смотрит!

— Это не может быть мой паспорт! Я не помню серию и номер. А может быть, помню? Постойте-ка! Нет…

— Но это вы?

— Да. Я. Ничего не понимаю.

— Как вы себя чувствуете?

— Вообще-то не очень. Но мне же не могло все это присниться! Мое детство, юность, мама, отец… Хотя отца я почти не помню… отчима. Нет, голова болит. Что со мной такое?

— Может, вам вызвать врача?

— Да. Мне нужен врач. Это похоже на дурной сон. Я хочу проснуться, наконец.

— Хорошо. Я поговорю с вашей сестрой, а к вам заеду позже. Денька эдак через… — И «сыч» поднимается со стула.

— Нет!

— Что такое?

— Не оставляйте меня с ней! Не оставляйте! Я ее боюсь!

— Сонечка, что с тобой?

— Нет! Я тебе не Сонечка! Я тебя ненавижу! Ненавижу!

В палату вбегает главврач, за ним испуганная медсестра и санитарка. Тетя Тоня.

— Что за крики, что случилось?

— Анатолий Борисович, сделайте что-нибудь с ней! Ольга Петровна! Тетя Тоня! Вы же видите, как ей плохо!

Эта стерва уже знает всех по именам! Весь персонал больницы! Змея!

— Я не хочу здесь лежать! Не хочу глотать этот бульон! Не хочу слушать про чужую жизнь! Понимаете вы?! Чужую! Я требую, чтобы вмешалась милиция! Вы должны меня защитить! Я требую!

— Истерика. — Анатолий Борисович краток. — Быстро. Успокоительное.

— Нет!

— Если будешь сопротивляться, вызовем санитаров из психушки! Поняла? Спасибо скажи своей сестре! Другая бросила бы тебя, и живи дальше, как знаешь!

— Анатолий Борисович, не надо, — всхлипывает Алексеевна. — Прошу вас…

— Что не надо? Кто виноват в том, что с ней случилось, с вашей Соней? Кто ее заставлял наркотики принимать? Все они такие. Без тормозов. Учиться не хотят, работать тоже. Праздника они хотят, причем вечного. Внушаешь им с детства, внушаешь… Уверен — отпусти, и все по новой.

— Да что вы про меня знаете?! Про мою жизнь?!

— Вся твоя жизнь у тебя на руках нарисована. Твое счастье, что анализы в порядке. Не докатилась еще. Иначе вышвырнул бы тебя, ни за какие деньги лечить не стал. Что же вы со своей жизнью делаете? Чего не хватает? Три дня, а все то же! Сопли, слюни.

— Колите.

— Что?

— Что хотите. Я докажу. Я вам всем докажу. А ее все равно ненавижу.