Суд Линча - Троицкий Андрей

Мельников кивнул. Сеанс у художника, как правило, заканчивался чаепитием, длинными бестолковыми беседами на темы отечественной и зарубежной живописи. По окончании этих бесед, Метельскому всегда удавалось за хорошие деньги всучить Горшковой что-нибудь из своих картин.

– А вечером я собираюсь на минутку заглянуть к Маргарите Эдуардовне, – сказала Горшкова, когда Мельников уже взялся за ручку двери, чтобы уйти.

Ясно, весь вечер и часть ночи можно вычеркнуть из жизни. Мельников тяжело вздохнул. Злиться на Горшкову за свое бестолково убитое время, конечно, не стоит. Это её жизнь, а это его работа.

* * *

Зоя Леонидовна, одетая к выходу, спустилась вниз через полчаса. Если в этом городе вообще существуют настоящие дамы, светские львицы, то я одна из них – об этом говорил весь облик Горшковой, её высоко вздернутый подбородок. Именно светская львица, ни больше, ни меньше, уже немолодая и немного усталая от своих забот, но от этого не менее породистая.

– Дуся вас покормила? – подбородок Горшковой повернулся в сторону Мельникова.

Он поднялся с дивана, сказал, что обед был очень вкусным.

– Это вы врете, – сказала она. – Дуся сроду ничего вкусного не приготовила, – последняя фраза была произнесена так громко, что, конечно же, оказалась услышанной на кухне.

– Можно подавать машину?

Мельникову подумал, что сейчас Дуся наверняка вытирает слезы фартуком. Игр своих хозяев она не понимала, но обиды больно ранили её прямо в сердце.

– Нет, сегодня давайте спустимся вместе, – сказала Зоя Леонидовна и повела носом, раздувая тонкие ноздри. – В квартире пахнет, не поймешь чем. Коровяком гнилым пахнет. Лучше на воздухе постою.

Она прошла в распахнутую Мельниковым входную дверь.

Через двадцать минут они уже подъехали к дому Метельского. Развернувшись во дворе, Мельников подал машину к самому подъезду, распахнув перед Горшковой заднюю дверцу, вместе с ней поднялся на четвертый этаж, проводив банкиршу до двери Метельского.

– Посижу в машине, – сказал Мельников, – позвоните мне, когда освободитесь, я поднимусь.

Мельников кивнул открывшему дверь художнику, спустился вниз. Отогнав машину от подъезда, он удобно устроился в кресле и даже побаловался стеклоподъемниками. Закурив, взял трубку сотового телефона и набрал номер Леднева.

– Ты что, спал? – спросил Мельников и посмотрел на наручные часы.

– Дремал, – ответил Леднев и зевнул. – Я всю ночь переписывал сценарий, а днем сон сморил.

– Слушай, писатель, – Мельников опустил стекло и стряхнул пепел на асфальт, – постарайся вспомнить одну вещь. Это важно. Мы тогда, ещё давно, были на даче Елены Викторовны. Так? После нашего визита на месте побывала милиция. Так? Они осмотрели помещение и отбыли. Теперь вспомни. Может, кто-то побывал на даче после визита милиционеров, убрался в комнатах? Вспомнил?

– Кому там нужно убираться? – ответил вопросом на вопрос Леднев. – Не говори глупостей. Дача заперта, там никого не было. Ни меня, ни Юрки. А если бы кто чужой пришел, соседи мне позвонили бы. А что это ты вдруг про дачу вспомнил?

– Вопрос считаю преждевременным, поэтому он останется без ответа, – голос Мельникова стал бодрее. – Сейчас я на службе, делаю вид, что охраняю одну дамочку. В общем, я занят и думаю, буду занят до ночи. Поэтому не удивляйся моему позднему визиту. Заеду к тебе, когда освобожусь, то есть ночью, за ключами от дачи. Мне срочно нужны ключи. А теперь вспомни ещё и такую штуку. Где именно Елена Викторовна держала альбом с семейными фотографиями? Я точно помню, что такой альбом в красном сафьяновом переплете существовал. И в нем множество разных карточек. Юркины фото, твои и ещё Бог знает чьи, кажется, даже моя там была.

– А альбом Лена держала в спальне на первом этаже. Там такая тумбочка вроде бельевой, только не бельевая.

– Альбом точно там?

– Раньше был там, теперь не знаю, – когда Леднев чего-то не понимал, он начинал раздражаться. – Лично я его сто лет не видел. И кому он нужен, кто станет его трогать?

– Вот видишь, мне он понадобился. Значит, я заеду часа в два примерно, плюс-минус сколько-нибудь минут. Отмени все мероприятия, если они у тебя есть.

– В такое-то время мероприятия? – удивился Леднев. – Мне поехать с тобой?

– Вот этого как раз делать не следует, – Мельников выбросил окурок. – Ты будешь спать дальше. Просто одна мыслишка шальная в голову пришла. Если ты станешь вместе со мной проверять каждую мою идиотскую мысль, тебе некогда будет снимать фильмы. Чао.