Запасной выход - Малышева Анна

Я кашляла и не могла остановиться. Пришлось лечь и укрыться с головой. Но даже под одеялом, вдыхая теплый воздух, я продолжала кашлять. Женя тронул меня за плечо, спросил, не заболела ли я. Потом закрыл форточку. Отдышавшись, я сказала, что завтра весь день проведу в постели.

– Ну и хорошо, – согласился он. – Я, правда, уеду, но постараюсь вернуться пораньше.

Он снова лег рядом. Но я уже не чувствовала того блаженства, которое захлестнуло меня в первый момент, когда я ощутила его знакомое тепло рядом с собой. Мне было очень холодно.

– Давай договоримся, что завтра ты все обдумаешь и дашь ответ, – предложил Женя.

Он лежал на спине, подложив руки под затылок. Его острый локоть касался моего плеча. Я слегка отодвинулась. Впервые его прикосновение было мне неприятно.

– Договорились? – спросил он опять.

Голос прозвучал вяло, я слышала, что он засыпает. А через несколько минут его дыхание стало ровнее и глубже. Потом Женя застонал, резко перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку. Он спал.

А я еще долго не могла заснуть. Итак, мне сделали предложение. Наконец-то. Первый раз в жизни. Именно тот человек, которого я любила. И что же? Разве я чувствовала себя счастливой, окрыленной? Ничего подобного. Единственное, что ощущала, – страх. Уже привычный, но от этого не менее противный. Женя велел мне подумать и завтра дать окончательный ответ. А что я могла ответить? Что десять дней назад, до его ухода, я бы ответила «да», не раздумывая ни секунды? Что в последнее время у меня часто появлялось желание выцарапать ему глаза? Что были минуты, когда я ненавидела его по-настоящему? И что теперь я совсем ему не верю?

Я пыталась себя уговорить. Я хотела, чтобы утром, когда он проснется, можно было обнять его, поцеловать и сказать, что я согласна. Я приводила себе все аргументы «за» – что Елена Викторовна в самом деле могла оказаться обыкновенной интриганкой. У меня ведь уже появлялась эта догадка. Что она просто использовала меня, чтобы получить побольше компромата на своего компаньона. И я никак не могу судить о том, что на самом деле случилось с Иваном.

Но все эти аргументы разбивались о стену: я слишком хорошо помнила то утро перед Новым годом, когда Женя явился ко мне с условием – никому ни слова об Иване. И в это же самое время Ксении угрожал какой-то представитель студии. Ей и ее ребенку. Разве это можно забыть? Разве можно забыть, как Роман и Женя ломились в дверь, за которой я едва-едва успела от них спрятаться? Что бы со мной было, если бы я вышла? А если бы мне попросту не отперли эту дверь?

Я не выдержала и растолкала Женю, тряся его за плечо:

– Слушай, я хочу тебя спросить!

Он что-то сердито пробормотал и наконец неохотно откликнулся:

– Ну в чем дело? И не вставать в семь утра!

– Что вы вынесли в том свертке? Ну из восьмой квартиры?

– О Господи! – рявкнул он, обнимая подушку и не поднимая головы. – Да это было обычное барахло, Роман хотел отвезти его к себе домой!

– Барахло? Почему тогда с черного хода? Вы что, не знали, сколько там мусора? Почему нельзя было выйти с парадного?

– О мама, – простонал он. – Да случайно так получилось, у него машина стояла с той стороны!

– И Юля не сталкивалась с Романом? Как же так? Когда он пришел, она была в квартире!

Женя пообещал, что даст мне по голове, если я немедленно не замолчу и не позволю ему выспаться. Раньше такая угроза прозвучала бы шутливо. Теперь я не могла воспринимать ее с прежней легкостью. И больше к нему не приставала.

ГЛАВА 16

Утром вопрос о будущей свадьбе не поднимался. Я проснулась от шума воды в ванной – Женя принимал душ. Потом засвистел чайник на кухне, по квартире распространился запах горячих бутербродов. Женя всегда завтракал основательно. Перед уходом, уже одевшись, он заглянул ко мне, но я притворилась спящей. Лежа с закрытыми глазами, я чувствовала, что он смотрит на меня. Кажется, Женя догадывался, что я не сплю, но ничего не сказал. За ним захлопнулась входная дверь, и я проспала еще несколько часов.

Очень трудно было заставить себя встать. Щеки горели, в голове была какая-то муть. Я с обидой подумала, что Женя даже не догадался, что мне нездоровится. Раньше было по-другому. Конечно, я могла сколько угодно упрекать его в эгоизме, но когда я чем-то болела, он ухаживал за мной, как родная мать. Мерил мне температуру, бегал в аптеку, по первому требованию приносил в постель горячий чай, таблетки… И даже читал мне вслух, если я просила. Я, надо сказать, ухаживала за ним куда хуже. Наверное, мне просто не верилось, что ему может быть плохо – даже с высокой температурой он выглядел бодрым и здоровым. Женя очень на меня обижался.