Любовь.ru. Любовь и ирония судьбы - Андреева Наталья

 Ну, вот, устал. Все об одном и том же. Может и правда, признаться в том, что убил соседа и сесть в тюрьму? Пусть тут без меня как хотят. А у меня на ближайшие несколько лет будет крыша над головой и еда. Идти-то мне некуда и не к кому. Скажете: какая глупость. Глупость, да. Согласен. Но от отчаяния самые безумные мысли приходят мне в голову. И такая была: убить кого-нибудь и сесть в тюрьму. Брата, например. Я бы с удовольствием его убил. Я хочу кого-нибудь убить, я вам уже говорил. Мне просто необходимо найти объект для своей ненависти. Если бы Бог хоть изредка спускался на землю, я выследил бы его, нашел и убил. Он не имеет права нас судить, людей. Он не имеет права раздавать кресты, которые нам не по силам. Что, говорю красиво, пафосно? Так тому есть причина. Мне плохо. Плохо, да. Не утешайте меня и не пытайтесь спасти. Я жалею сейчас только об одном: если в бутылке был яд, то жаль, что я отдал ее соседу. Очень жаль.

 Остаюсь с уважением к вам…

Звонок в дверь. Люба заметалась, закрыла сообщение, хотела было выключить компьютер, потом спохватилась: «Что же это я делаю? Зачем? Ну, сижу в Интернете, и что? Подумаешь!»

Открыла дверь, Стас, стоя на пороге, буркнул:

— Что так долго?

— Опять чем-то недоволен? — настороженно спросила Люба.

— Будешь тут довольным! В бутылке водки, которой варягинского соседа отравили, яд нашли. Вернее, сильнейшее снотворное, которое в сочетании с алкоголем дает просто-таки убойный эффект.

— Да ты что?!

— Понятное дело, что даже в «паленую» водку такое вещество попасть никоим образом не может. На несчастный случай никак не списать. Значит, уголовное дело возбудят. Варягину-то солидный срок светит. Надо только мотив отыскать.

Уже накрывая на стол, Люба осторожно спросила:

— А ты не думал, что это Варягина хотели отравить? А он просто не знал, что водка отравлена, и отдал ее соседу.

— Может и так. Только подозревать Варягина, оно как-то проще.

— А справедливость? Человеку, между прочим, и так сейчас очень и очень плохо. Он весь свет возненавидел.

— Вот и излил свою ненависть на соседа. Мотив? Мотив.

— Если бы он, как ты говоришь, изливал свою ненависть, он бы его топором по голове тюкнул, или начал душить. А отравить — это изощренный способ убийства. Продуманный. Человек, обуреваемый ненавистью, на такое не способен. Тем более мужчина.

— Это ты как психолог говоришь. Мужчина, не способен. Ты так хорошо знаешь этого Варягина?

— Неплохо.

— Откуда? После десятиминутного общения?

— Я пробыла у него в квартире довольно долго.

— А, может, он и не мужчина вовсе? Может, голубой? Может, в паре играет именно роль женщины?

— Замолчи!

— Вот будем копать это дело, тогда выясним все про Олега Валерьевича Варягина.

— Вы его посадите?

— Оснований для содержания под стражей пока нет. Прокурор санкции не даст, только подписку о невыезде можно взять. Гнилое дело. А, может, это жена Михаленко своего мужика траванула?

— Михаленко?

— Ну да. Так фамилия варягинского соседа -телемастера. А что? Взяла, да и траванула уже после того, как тот принес водку в дом. Хорошая версия. Только снотворного-то в доме Михаленко не нашли. Куда ж, интересно, она его задевала? В мусоропровод, что ли, выкинула? Или в окно?

— Так у Варягина, как я поняла, тоже ничего не нашли.

— Вот потому-то и нет оснований для… Слушай, что-то мы который уж вечер про этого Варягина говорим? Он что, член нашей семьи?

— Он человек, попавший в беду.

— Когда ж тебя Бог наградит за твой альтруизм, а, Люба? Все спасаешь кого-то. Себя бы лучше спасла.

— От чего?

— От одиночества.

— А ты?

— Что я?

— Ты у меня есть.

— Я сегодня есть, завтра меня нет.

— Уйдешь?

— Может, убьют? Я все-таки мент. Сыщик. Работа у меня опасная. Ну, женюсь я на тебе, заведем ребенка. Что будет потом, я знаю: ты начнешь говорить, что надо сменить работу, надо чаще бывать дома, надо жить в семье, думать в первую очередь о ней, о ее интересах…

— У меня такое ощущение, что ты ищешь себе оправдание. Еще ничего не произошло, а ты уже ищешь. Ты не хочешь после ужина посидеть за компьютером?

— Да. Хочу, — сразу же оживился он. — За компьютером хочу посидеть.

— Как твои дела с изнасилованными девушками?

— Одна забрала заявление. Другая говорит что-то невразумительное. Новых заявлений пока нет. Надо работать.