Крылья страха - Данилова Анна

По дороге он расспрашивал ее о том, как прошел день, говорил ей, что она не должна подвергать себя такому риску… Она рассказала ему про притон Соболева, про Валю Кротову…

– Неужели ее родители ничего не замечали? Ведь если девочка вела активную половую жизнь, то на ее теле должны были оставаться какие-то отметины… А она хотя бы красивая?

– Да нет, страшненькая, угрястая, бледненькая… Не понимаю, кому она могла нравиться…

Машина остановилась. Юля слышала, как Павел Андреевич вышел из машины и, открыв с ее стороны дверцу, помог ей выйти. Дождя не было. Но сырой и прохладный воздух сразу же отрезвил ее, охладил ее разгоряченные от вина и всего происходящего щеки.

Ломов взял ее за руку и повел за собой. Юля ждала, когда же ее охватит то приятное волнение, которое обычно сопровождало их поездки и ассоциировалось у нее именно с первой поездкой в «Клест». Но Павел Андреевич даже ни разу не прикоснулся к ней, он просто вел ее за собой.

Они вошли куда-то, должно быть, в гараж, затем он сказал ей, чтобы она была осторожной, потому что сейчас начнутся ступеньки… Послышался какой-то скрежет, словно открывали тяжелую металлическую дверь. И действительно начались ступеньки, но только не крутые, а какие-то скошенные, всего четыре…

– Пригни голову…

В лицо ей ударил запах сырой земли, и впервые за весь вечер ей стало немного страшновато…

– Это гараж?

– Почти. Сейчас увидишь… Вернее, услышишь. Понимаешь, ласточка, – он резким движением усадил ее на что-то жесткое, вроде цементной балки, – я считаю, что самое высочайшее наслаждение достигается только путем контраста. Ты со мной согласна?

– Да, наверно… – ей ужасно хотелось сорвать повязку с лица и осмотреться. Но Павел Андреевич предлагал ей какую-то замысловатую игру. И она должна была решить для себя – играть или нет. Но призом была машина и, возможно, замужество… Хотя последнее вряд ли можно было назвать призом. Скорее – результатом сознательного отношения к жизни.

– Тогда внимательно выслушай меня. Что такое человеческий мозг? Не знаешь? А я знаю – это источник наслаждения, причем разного рода… Делая блистательно что-то одно, ты получаешь за это деньги и покупаешь себе все, начиная с материальных благ и кончая властью. Это, я думаю, понимают все. Мне, к примеру, всю жизнь мешало мое тело. И те желания, которые его терзали. Позднее половое созревание позволило мне спокойно закончить школу и поступить в университет, и вот тогда-то и начались мои муки. Мне было двадцать лет, когда я впервые увидел обнаженную женщину. Раньше я видел только голых девочек, особенно в детском саду и в пионерском лагере… Мы подсматривали в разбитое окошко душа. Обнаженная женщина, с которой лежал мой приятель, пригласивший меня на квартиру к этой проститутке, не вызвала у меня ничего, кроме отвращения. Хотя по всем общепринятым канонам она была просто эталоном красоты: грудь, бедра, стройные ноги… Но она меня не взволновала. Я сказал об этом приятелю, он поднял меня на смех… И в тот же год, летом, на даче я увидел купающуюся в пруду голую девочку… Понимаешь, меня тогда словно подбросило… Никогда в жизни я уже больше не смогу испытать это сладостное чувство обладания чистейшим и нежнейшим существом, которым стала для меня та девочка… Это была обыкновенная деревенская девчонка, которую имели все местные парни за конфеты и игрушки… Она была без комплексов. Но у нее была тонкая кожа, детское личико, невесомые хрупкие ножки, которые, когда раздвигались, открывали для меня настоящий рай…

Потом моя семья переехала, и я понял, что потерял ее навсегда. Но затем появилась еще одна девочка. Она заразила меня нехорошей болезнью, после чего я долгое время вообще не смотрел ни на женщин, ни на девочек. Я в ту пору много учился, потом устроился на работу. Удовлетворялся я тем, что рисовал на чистом листе бумаги пляж, в точности такой, какой был возле нашей старой дачи, а на пляже, на желтом песке девочку в желтом коротком платье с тонкими ножками… И удовлетворялся сам. Потом я повзрослел и женился. Но жена бросила меня. Я снова учился, работал, я очень много работал, я знал, что мне нужно… И вот когда мне исполнилось тридцать семь лет, судьба подарила мне встречу с девочкой, ей было тринадцать. В отличие от моих прежних увлечений она была ангелом во всех отношениях. Она ничего не понимала, не смыслила. Я поработил ее…

Юля задыхалась, слушая эти признания. Кровь пульсировала где-то в затылке и билась в висках. Ей казалось, что черный платок мешает ей дышать, что он врос в ее кожу и вот-вот перекроет ей нос и рот… Но пошевелиться и предпринять хотя бы что-то она не могла. От ужаса.