Искушение злом - Робертс Нора

Уголки надменного рта Эрни опустились. Руки поползли в карманы. — Ничем.

— Ну тогда двигай сюда и займись делом. Дерьмовый мальчишка, — тихо обратился Боб к Клер, — но спина у него молодая.

— Привет, — Клер одарила Эрни милой улыбкой, когда он направился к ним. — Меня зовут Клер.

— Ага. — Он чувствовал запах ее волос, тела, наполненного сексуальными ароматами.

— Забирайся сюда и помоги мне стащить эту штуку. — Боб кивнул в направлении дивана.

— Я помогу, — Клер без усилия запрыгнула в кузов и устроилась позади Эрни.

— Не надо. — До того как она успела взяться, Эрни приподнял угол дивана. Она увидела, как напряглись мускулы на его худых руках. Она тут же представила их вырезанными из темного дуба. Как только они опустили диван, Боб заохал и запричитал, она отошла в сторону. Эрни шел задом по дорожке, по ступенькам, через дверь, глаза его смотрели на собственный ноги.

— Да просто поставьте посередине комнаты. — Она улыбнулась, когда диван грузно опустился на место. Это был приятный звук — обживание дома. — Прекрасно, спасибо. Хотите, ребята, выпить чего-нибудь прохладного?

— Я возьму в дорогу, — ответил Боб. — Надо возвращаться. — Он дружески подмигнул Клер. — Не хочу, чтобы Бонни Су ревновала.

Клер улыбнулась в ответ. «Боб Миз и Бонни Су Уил-сон, — подумала она». По-прежнему было трудно представить их женатыми семь лет и родителями троих детей.

— Эрни?

Он пожал худыми плечами. — Да, пожалуй. Она рванулась на кухню и принесла три холодных бутылки «Пепси». — я дам тебе знать об этом шифоновом платье, Боб.

— Давай, обязательно. — Он обернулся перед тем, как направиться к двери. — Мы открыты завтра с двенадцати до пяти.

Она проводила его, затем вернулась к Эрни. — Извини, что тебя втянули в это.

— Ничего. — Он сделал глоток, потом осмотрел комнату. — Это все, что у вас есть?

— Пока что. Мне нравится собирать понемногу из разных мест. Давай попробуем? — Она села с краю дивана. — В подушках можно утонуть, — произнесла она, вздохнув. — Я это очень люблю. Итак, ты давно живешь в городе?

Он не сел, а вместо этого обошел комнату. «Словно кот, — подумала она, — осматривающий свою территорию». — С детства.

— Учишься в школе Эммитсборо?

— В старшем классе.

Ее пальцы ухватили рисовальную доску. В каждом сантиметре его тела было заметно напряжение — молодое, строптивое и бесконечное напряжение. — Пойдешь в колледж?

Он лишь пожал плечами. Это был еще один камень преткновения между ним и родителями. Образование — это твоя лучшая возможность. Он сам для себя лучшая возможность. — Поеду в Калифорнию — в Лос-Анджелес — как только достаточно накоплю денег.

— Чем ты хочешь заниматься?

— Заработать кучу денег.

Она рассмеялась, но по-дружески, без издевки. Он чуть было не улыбнулся в ответ. — Честное устремление. Хочешь поработать моделью?

В его глазах мелькнуло подозрение. «Очень черные глаза, — отметила Клер. И не такие молодые, какими должны были бы быть».

— Для чего?

— Для меня. Я бы хотела слепить твои руки. Они худые и мощные. Ты мог бы зайти ко мне как-нибудь после школы. Я оплачу твое время.

Он отхлебнул еще «Пепси», гадая над тем, что у нее надето под облегающими джинсами. — Может быть, зайду.

Выйдя из дома, он схватился за перевернутую пентаграмму, висевшую под майкой с изображением команды «Блэк Саббат». Этой ночью он займется личным обрядом. Посвященным сексу.

Кэм заскочил к Клайду после ужина. Он часто заходил туда в субботу вечером, он с удовольствием выпивал одну бутылку пива, с кем-нибудь разговаривал и играл в бильярд. Он мог наблюдать за теми, кто слишком много пил, а потом доставал автомобильные ключи и ехал домой.

Когда он вошел со света в темный, прокуренный бар, его встретили приветственные крики и махание рук. Клайд, который из года в год становился все толще и грузнее, налил ему кружку пива «Бек». Кэм наслаждался атмосферой старого бара из красного дерева, одна нога его удобно отдыхала на медной перекладине.

Из второй комнаты доносились звуки музыки и треск бильярдных шаров, иногда искреннее ругательство в сердцах и громкий хохот. Мужчины и изредка женщины сидели за голыми квадратными столами с бокалами пива, переполненными пепельницами и горами ореховой шелухи.

Сара Хыоитт, сестра Бада, вьшолняла обязанности официантки в обтягивающей майке и еще более облегающих джинсах.

Кэм знал, что сидя в баре, он, как всегда, будет потирать в руках бокал темного пива и чересчур много курить. слушать одни и те же песни, внимать одним и тем же голосам, чувствовать одни и те же запахи. И было приятно сознавать, что Клайд всегда будет стоять за стойкой бара, ворча на посетителей. Часы «Бадвайзер» на стене будут всегда отставать на десять минут, а хрустящий картофель будет всегда лежалым.

Сара с черными блестящими глазами и сильно надушенная резкими духами немедленно оказалась рядом. Она поставила поднос на стойку бара и слегка дотронулась до него бедром. Кэм без особого интереса заметил, что она как-то изменила прическу. После ее последней поездки к «Бетти» она стала блондинкой в стиле Джин Харлоу, причем одна прядь соблазнительно прикрывала глаз.

— Я не знала, придешь ли ты сегодня.

Он посмотрел в ее сторону, вспомнив, что было время, когда он был готов жевать стекло, только чтобы завладеть ею. — Как дела, Сара?

— Бывало хуже. — Она подвинулась так, что ее грудь легла ему на руку. — Бад говорит, у тебя много дел.

— Хватает, — Кэм снова принялся за пиво, прервав томное прикосновение.

— Может быть, хочешь отдохнуть попозже? Как в старые времена.

— Мы никогда не отдыхали.

Она рассмеялась низким, гортанным смехом. — Ну, приятно видеть, что ты помнишь. — Она с раздражением оглянулась через плечо, когда кто-то позвал ее. Она намеревалась засунуть руки Кэму в штаны — и в его кошелек — раз уж он вернулся в город. — Я заканчиваю в два. Хочешь я зайду к тебе?

— Спасибо за предложение, Сара, но я лучше буду жить воспоминаниями, чем повторю все снова.

— Дело твое, — она пожала плечами, снова подхватив поднос, но ее интонации после отказа стали жестче. — Я теперь лучше, чем раньше.

«Об этом все говорят», — подумал Кэм, и прикурил сигарету. Она в свое время была сногсшибательной семнадцатилетней привлекательной красоткой с пышными формами. «А затем, — вспоминал Кэм, — она зажила самостоятельной жизнью, распространяя свою власть на стольких мужчин, сколько могла найти».

— С Сарой Хьюитт получится, — стало боевым кличем старших классов школы Эммитсборо.

Беда была в том, что он любил ее — всем своим мужским началом и по крайней мере половиной сердца. Теперь он испытывал к ней только жалость. А это, он знал, хуже ненависти.

Голоса во второй комнате стали громче, а выражения более ядреными. Кэм поднял бровь, посмотрев на Клайда.

— Оставь ты их. — У Клайда был глухой скрипучий голос, как будто его связки были обернуты в фольгу. Когда он открывал две бутылки «Бада», лицо его нахмурилось, от чего пять подбородков закачались, словно желе. — Это не детский сад.

— Это твое заведение, — произнес Кэм обычным тоном, но он заметил, что с тех пор, как он заказал пиво, Клайд несколько раз посмотрел в направлении задней комнаты.

— Вот именно и от того что здесь сидит шериф мои посетители нервничают. Будешь пить или просто так сидеть?

Кэм поднял бокал и отпил. Он взял сигарету, затянулся и потушил ее. — Кто там, Клайд?

Мясистое лицо Клайда зашевелилось. — Все кто обычно. — Поскольку Кэм продолжал смотреть на него, Клайд подхватил кисло пахнувшую тряпку и стал протирать тусклую поверхность стойки. — Бифф снова там, и я не хочу неприятностей.

Кэм сразу притих, услыхав имя своего отчима, и любопытство исчезло из его глаз. Бифф Стоуки редко выпивал в городе, но когда выпивал, то миром это не заканчивалось.

— Давно он здесь?

Клайд пожал плечами, от чего волнообразно задергалось жирное тело под засаленным фартуком. — Я с секундомером не стою.

Раздался короткий, пронзительный женский крик и звук ломающегося дерева.

— Похоже на то, что он здесь засиделся, — произнес Кэм и направился внутрь, расталкивая любопытных. — Разойтись. — Он пропихивался локтями, идя на крик. — Я сказал разойтись, черт побери.

В задней комнате, где посетители собирались, чтобы поиграть в бильярд или покидать монетки в старый игральный автомат, он увидел забившуюся в угол женщину и Лесса Глэдхилла, раскачивавшегося за бильярдным столом и сжимавшего обеими руками кий. На его лице уже была

кровь. Бифф стоял в нескольких шагах от него, держа в руках остатки стула. Это был здоровый, массивный человек, с кулаками, напоминавшими поршневые головки, умеренно покрытый татуировкой со времен службы в морской пехоте. Его лицо, задубевшее от солнца и алкоголя, было грозно нахмурено. Глаза, как их навсегда запомнил Кэм, были темные и наполненные яростью.