Музыка под занавес - Рэнкин Иэн

Впереди замаячила еще одна развилка. Здесь Ребус свернул направо, на Кинг-стейблз-роуд. Проходя мимо автомобильной парковки, он ненадолго задержался. На первом уровне оставалась только одна машина. Минут через десять-пятнадцать стоянка закрывалась на ночь, и водителю пришлось бы волей-неволей искать себе новое место. Машина стояла на площадке рядом с тем местом, где произошло нападение на Федорова. Не обнаружив в пределах видимости никакой женщины в капюшоне, Ребус, закурив сигарету, двинулся дальше. Никакого отчетливого плана у него по-прежнему не было. До пересечения с Лотиан-роуд оставалось всего ничего, а там рукой подать — «Каледониан»… Интересно, подумал Ребус, Андропов все еще там?

И так ли уж ему нужно снова сталкиваться с русским?

— Подходящий вечер… — повторил Ребус вполголоса.

Потом он подумал о пабах на Грассмаркет. Гораздо разумнее было бы вернуться туда, принять «колпачок» на сон грядущий и на такси вернуться домой. Кивнув в знак согласия с собственными мыслями, Ребус повернулся и зашагал в обратную сторону. Поравнявшись со стоянкой, он увидел, как оттуда выезжает та самая, последняя машина. Урча мотором, она остановилась у бордюра, водитель выбрался наружу и, вернувшись к опустившемуся шлагбауму, включил механизм, закрывающий ворота. Широкие металлические полосы с лязгом поползли вниз, но водитель не стал ждать, пока они опустятся до конца. Вернувшись в машину, он поехал в сторону Грассмаркет.

Водителя Ребус узнал. Это был Гэри Уолш, один из двух сменных охранников. И его машина стояла на первом уровне… Но ведь когда Ребус его допрашивал, он заявил, что всегда оставляет машину напротив дежурки, то есть на втором этаже! Ребус подошел к воротам. Они были плотно закрыты, но примерно на уровне груди в них имелось небольшое смотровое окошко. Наклонившись, Ребус заглянул внутрь. Свет на стоянке горел — возможно, его не выключали и на ночь. В углу просторного зала первого этажа Ребус разглядел камеру наблюдения. Помнится, напарник Уолша говорил, что обычно камера направлена именно на то место, где был избит Федоров, но потом ее развернули в другую сторону. Что ж, подумал Ребус, смысл в этом есть. Если уж человек работает на многоэтажной парковке, то свою тачку он поставит там, где за ней можно присматривать, то есть — под объектив камеры наблюдения. Начхать на чужие машины, главное, чтобы своя была цела и невредима.

Ребусу вспомнились слова Макрея — «выглядит серьезнее, чем есть на самом деле». Все эти связи, которые он сумел нащупать… неужели и они — пустышка? Кэт Милз, она же Потрошительница, заигрывает с сотрудниками и приглашает Ребуса на свидание… Александр Федоров ездит в Глазго, ужинает с Риорданом, пьет с Кафферти и погибает в испачканных спермой штанах…

Женщина в капюшоне.

Федоров на парковке.

Выглядит серьезнее, чем есть на самом деле, или… или во всем этом действительно что-то кроется?

«Cherchez la femme, инспектор».

Поэт и его либидо… Ребус вспомнил, что у Леонарда Коэна есть альбом под названием «Смерть бабника». Одна из композиций так и называлась — «Никогда не возвращайся домой с эрекцией». А другая — «Настоящая любовь не оставляет следов».

Следов имелось в избытке — кровь на парковке, машинное масло на брюках убитого, сперма на нижнем белье.

Cherchez la femme…

Ответ был где-то рядом. Ребус почти физически ощущал его в воздухе.

25 ноября 2006 года. Суббота

День девятый

43

Ранним утром Ребус взял в автомате парковочный талон и, дождавшись, пока шлагбаум, судорожно дергаясь, встанет вертикально, въехал с Касл-террас на верхний уровень стоянки. Следуя знакам-указателям, он спустился на второй этаж, где находилось помещение охранников. Напротив стеклянной будки было много свободных мест. Выбравшись из «сааба», Ребус подошел к дверям дежурки и, постучав, толкнул дверь.

— Эй, в чем дело?!

Джо Уиллс сидел за столом, сжимая обеими руками чашку чая. Узнав Ребуса, он слегка расслабился.

— Здравствуйте еще раз, — приветливо кивнул Ребус. — Что, бурный вчера выдался вечерок?

Уиллс не побрился, его глаза были мутны и покраснели, к тому же он не надел галстук.

— Я только опрокинул пару стаканчиков, как вдруг мне на мобильник звонит эта стерва, Потрошительница, — принялся объяснять он. — Билл Прентис, мол, заболел, так не могу ли я выйти утром вместо него.