Черный - Устинова Татьяна Витальевна

Ведь они же все знают, что она ненавидит самолеты, аэропорты и толпу! Они обещали ее встречать, и поддерживать, и помогать во всем. И вот никого нет. А если ее убьет какой-нибудь поклонник или, наоборот, ненавистник?! Она же пишет детективы, а всем известно, что истории с убийствами особенно возбуждают сумасшедших!

Она еще повздыхала, с тоской посмотрела на рекламного красавца, его лыжи и воду и осторожно вступила в людской поток, который шумно и широко тек рядом, то разливаясь на ручейки, то закручиваясь в водовороты.

Ничего, ничего. Ей бы только до такси добраться, а там… А что там?!

Чужой город, завтрашнее выступление, толпа, которой она так боится!..

Он шел в двух шагах позади нее и как будто слушал ее мысли.

Он даст ей еще немного помучиться, а потом…

И тут она оглянулась и остановилась как вкопанная.

Он не ожидал этого, ну никак не ожидал!

Теперь они стояли в самой середине людской воронки, которая клокотала и ревела вокруг них.

— Привет.

Она кивнула, рассматривая его. Взгляд был не очень приветливый. Прямо скажем, так себе был взгляд. Если бы из глаз у нее сию минуту посыпались искры или вдруг стали бить молнии, он бы нисколько не удивился.

— Как это я не догадалась, — задумчиво выговорила она и заправила за ухо блестящую прядь. — А должна была бы… Ты что, звонил в мое издательство? Чтобы меня никто не встречал и трубки никто не брал?

— Звонил, — покаялся он.

— Молодец, — похвалила она. Похвала тоже звучала так себе.

Он понял, что должен оправдываться, иначе дело кончится плохо. Как в ее детективном романе!.. Убийство произойдет непосредственно здесь, в зале прилета аэропорта города Франкфурта.

— Я так хотел полететь с тобой!.. А ты мне что сказала!

— Что я тебе сказала?

— Ты сказала, что я тебе буду только мешать!.. — Он подошел к ней поближе и забрал у нее из рук сумку. — А у тебя выступление, да еще на выставке, да еще в Германии!.. Я сразу решил, что встречать тебя здесь буду только я, а не какие-то там агенты и издатели.

— И ты сделал все для того, чтобы я нервничала и бесилась, да? Он кивнул очень серьезно.

Людской водоворот крутился и кипел вокруг них. Она подошла поближе.

— Ты ужасный человек. Он опять кивнул.

— Хочешь, я сейчас же улечу в Москву? Провожу тебя в отель и улечу.

 — Он помолчал и добавил: — Ну, если я так уж мешаю тебе жить!

Тут она вдруг его поцеловала, взяла за руку, и они пошли, сразу став частью течения, которое неслось вокруг них.

— Ты мне мешаешь жить уже пятнадцать лет, — сказала она и смешно сморщила нос. — Не знаю, что бы со мной было, если бы ты был не такой сумасшедший и тебе тогда, давно, не пришло бы в голову на мне жениться. По крайней мере, писательницей я бы точно не стала!.. И моя жизнь не была бы похожа на детектив. А это иногда так… забавно!

Наталья Солнцева

Золотой павлин

Человеку бывает непросто понять, чего он на самом деле хочет. Жизнь так запутана, так противоречива… Или, наоборот, проста. Не иначе как сами люди ее и усложняют — непостоянством своих желаний, безрассудными поступками, скоропалительными решениями. Недрогнувшей рукой подправляют линии судьбы, начертанные на небесах…

Забывают, что небеса внакладе не останутся, — непременно подкинут любителям позабавиться какое-нибудь дополнительное развлечение. Мало одной игрушки? Получите несколько!

Когда Ванда заметила, что муж изменился, — неуловимо, в каких-то незначительных мелочах?  Стал более молчаливым, задумчивым, отвечал невпопад, блуждал рассеянным взглядом по комнате.

— Миша, ты в порядке? — спрашивала она.

Он улыбался, уверял ее, что все хорошо — и на работе, и дома, и со здоровьем. Вроде бы повода для беспокойства не было. Однако семейная лодка определенно дала течь. Ванда чувствовала это по тому напряжению, которое появилось в их отношениях с мужем. Они оба скрывали его, но от этого оно никуда не девалось, даже нарастало.

Пожалуй, все началось с того разговора о ребенке…

Ванда Шаранова была замужем три года, и все это время их семья являлась образцом взаимной любви и счастья. Ее супруг, Михаил, служил в крупной телефонной компании, прилично зарабатывал, и Ванда — как она всегда мечтала — могла посвятить себя домашнему хозяйству. По образованию она тоже была связистом, но после получения диплома твердо решила, что с этим покончено. Удел женщины — не карьера, а нечто совершенно другое.