День без любви - Данилова Анна

Она видела, как он напрягся, нажимая пальцем на кнопку звонка. Что и кто ждет их за этой калиткой? Люди, не понимающие русского и болгарского языков? Как он объяснит им, что собирается покупать этот дом?

За воротами послышалось какое-то движение, затем они услышали, как кто-то идет к калитке. Наконец она распахнулась, и они увидели молодого мужчину в белых широких штанах и белой батистовой рубашке, в вырезе которой блестело сильное загорелое тело. Ирина медленно подняла голову и встретилась взглядом с синими глазами молодого турка. Пышные черные волосы украшали и без того красивую голову.

Коля проблеял что-то о покупке дома. Добавил, что он не знает турецкого.

– Я знаю немного русский, – вдруг услышали они и переглянулись. – Проходите, пожалуйста.

Он не сводил с нее глаз. Казалось, он даже не воспринял ту информацию, которую сообщил ему Николай.

– Мы только что с автобуса, – следуя разработанному плану и понимая, что он начинает срабатывать помимо ее желания, проговорила она, чувствуя, как начинает темнеть в глазах, – нам дали этот адрес, сказали, что ваш дом продается.

И в это самое время она услышала шум моря, и огромная теплая и душная волна накрыла ее с головой.

«Я умираю», – подумала она и потеряла сознание.

10. Шумен. Конец апреля 2007 г.

Вечером в доме Ирины Наташа собрала ее русских подруг, пришла и Таня, продавщица из магазина Ирины, позвали Иорданку. Женщины принесли пироги, водку, кто-то – даже красную икру. Женя приготовила с их помощью ужин, сварила картошку, замариновала селедку – как любила сестра. Сидели за столом, вспоминали Ирину, плакали, а потом крепко выпили и затянули «Красную рябину».

Женя отозвала Таню в кухню, усадила ее, стала расспрашивать о сестре. Таня, высокая худая девушка с ровно подстриженной челкой густых рыжих волос и большим, ярким ртом, вместо того чтобы говорить, разрыдалась. Сквозь слезы, некрасиво надувая губы, она пыталась объяснить, что Ирина вытащила ее из грязи, дала ей шанс начать новую жизнь, если бы не она, то Таня никогда бы не встретила ангела. Потом оказалось, что Ангел – это имя ее нового приятеля, за которого она собирается замуж.

– Ты была знакома с женихом моей сестры? – все же решилась спросить у нее Женя. – Кто он? Где живет? Как его зовут? Что ты о нем знаешь?

– Видела. Он красив, как бог! Молодой, у него такие глаза! Ирина хотела от него ребенка, просто бредила этим. Даже в Стамбул собралась переезжать, а дом – тебе оставить. Она очень тебя любила. А сколько вещей она тебе привезла… Ты видела? Нет? Они в таком большом красном пакете, она показывала мне – и джинсы, и кофту такую, зеленую, и сапожки на меху, с вышивкой. Ты поищи где-нибудь в доме, это тебе, я точно знаю. Хотя какая теперь разница, кому и что, раз теперь все – твое…

– Таня, скажи мне: люди говорят, что мою сестру убили.

В кухню вошла Наташа, достала сигарету, села рядом с Таней, закурила.

– Вот наши бабы дают – на поминках поют! Дорвались до всего русского, совсем стыд потеряли.

– Пусть поют, – сказала Женя. – Мне нравится. Слушаю и Ирину вспоминаю, словно она здесь, с нами, и тоже поет. Хотя она не любила подобных застолий.

– Ты сказала об убийстве, – Наташа посмотрела Жене в глаза. – Не знаю, что говорить по этому поводу, но что касается похорон… Я не хотела тебе рассказывать, но там происходили какие-то странные вещи.

– Вот-вот, расскажите, как Ирину чуть не похоронили в мужском пиджаке, – закивала головой пьяненькая Таня.

– Как это – в мужском? Не поняла…

– Уф, – вздохнула Наташа. – Даже вспоминать тяжело. Видишь ли, никто из нас долгое время ничего не знал. О смерти Ирины, как ты понимаешь, первой узнала Иорданка, которая ее и нашла. Вызвала полицию, «линейку»…

– Какую еще линейку?

– Бырзу помошт. «Скорую помощь», господи ты боже мой… Ирину увезли, Иорданка, как она говорит, пыталась связаться с Румяной, но то ли телефона не нашла, то ли саму Румяну. Моего телефона, она, понятное дело, не знала… тебе, видишь, тоже никто ничего не сообщил. Это потом уже, в полиции, разобрались, кто она, и позвонили в «Русский клуб», вышли на меня. Словом, она долго пролежала в морге, понимаешь?

– Но вы же сами сказали, что ее похоронили на следующий день! – возмутилась Женя.

– Да, на следующий день после того, как я приехала туда. Мы же ничего не знали. Когда я приехала, оказалось, что ее уже подготовили к похоронам. Иорданка растерялась, она вообще в каком-то ступоре была. Не сообразила даже, что покойницу одеть надо. Когда я увидела ее, на ней был мужской пиджак, представляешь? В мелкую клетку. И это – на Ирине, на женщине, которая всегда так хорошо одевалась! Мне трудно сейчас выразить словами то, что я испытала. Боль, обиду, шок… Я сказала, что привезу одежду. Вот тогда-то я и поехала сюда, нашла Иорданку, она рыдала, говорила, что никого не нашла, что надо бы разыскать твой телефон. Мы и искали, но не нашли. Время шло, надо было срочно ехать в морг и забирать ее оттуда, хоронить. Мы с Иорданкой взяли белое платье, туфли, белье и повезли в морг. Одели ее, я даже подкрасила ей губы. Но надо ли говорить, как она выглядела… Столько дней пролежать… Конечно, если бы Николай узнал раньше, такого безобразия не случилось бы, и ведь он был в Шумене, он сам мне потом говорил – никогда не простит себе того, что ничего не почувствовал. Еще говорил про какой-то сон. Что ему был сон: он видел Ирину, вроде бы она уплывала на лодке и просила его помочь ей. Может, он и фантазирует, я не знаю. Но главное – мы все равно успели и похоронили ее по-человечески, правда, музыкантов не приглашали, здесь это не принято.