Комната с видом на огни - Андреева Наталья

— Моя спальня, если интересуешься.

— А если нет? — ляпнула Анна и испугалась.

— Тогда забудь пока о том, где она находится, — прореагировал он достаточно спокойно.

«Пока! — мысленно ужаснулась Анна. — Он сказал — пока, значит, спать мне с ним все-таки придется. Хорошо, если не сегодня. А что ты, собственно, хотела? Не девочка уже, должна понимать».

Они прошли дальше. Ленский открыл перед ней следующую дверь. В небольшой, изящно обставленной спальне все было выдержано в бежевых тонах. Любимый цвет Анны. Она все поняла:

— Ты был уверен, что я поеду с тобой и буду здесь жить?

— Ну, если ты польстилась в свое время на Селина, я подумал, что против моих денег ты просто не сможешь устоять.

«Мерзавец!» — выругалась про себя Анна и на всякий случай прикусила губу.

— Можно вслух, — усмехнулся Ленский. — Дозволяю.

— Одно слово? Можно? Без обиды?

— Слушаю.

— Самодовольный осел. Все.

— Легче?

— Значительно.

— Тогда двинемся дальше. Нравится тебе здесь?

— Здесь да.

— А в остальных комнатах?

— Неплохо, — Анна опять стала осторожничать.

— А я думал, у тебя вкус есть.

— Не так сразу. Я еще поужинать хочу, не забывай, что я с работы. Вот наемся и тогда скажу, что я обо всем этом думаю. Кстати, в чем я буду ходить? Одежду ты мне, случайно, не успел подобрать?

— Вот еще! Можешь пошарить в моем гардеробе, мы примерно одного роста, найдешь пару штанов и рубашек, а потом поедешь и что-нибудь себе купишь. Допустим, домашние тапочки и халат. Вывозить тебя в свет я пока не собираюсь.

— Я не вожу машину, а общественным транспортом вблизи и не пахнет.

— Отвезут. — Он равнодушно пожал плечами. — Вообще-то пора научиться водить машину, может, когда-нибудь и пригодится, но этот пробел мы с тобой ликвидируем потом, а пока пойдем в мою любимую комнату, там стол уже накрыли.

Эта комната Анне понравилась. Во-первых, из нее были видны огоньки в окнах коттеджей, расположенных по соседству. Уже кое-что, хотя и не Москва, и не пятнадцатый этаж, а всего лишь второй. В комнате пылал камин, возле него стояли два уютных кресла, между ними изящно сервированный низкий столик. Анна поморщилась только, увидев безобразный глиняный кувшин. Ну, видимо, без этого никак нельзя. Комната была полупустой, и главное, в ней не было того, на чем можно было бы лежать, за исключением медвежьей шкуры на полу.

«Ну, на шкуре — это уже пошло. Ленский на такое не пойдет», — решила Анна, усаживаясь в глубокое и черное, как осенняя лужа, кресло.

— Что ты пьешь? — спросил Ленский.

— Шампанское.

— Всегда, даже без повода?

— А что, жалко? — ехидно поинтересовалась она.

— Язва ты.

— Мне это уже говорили, — усмехнулась Анна.

— Пункт первый: никогда не вспоминай при мне о других.

— Хорошо, не буду. Только скажи сразу, что это за пункт второй?

— Я уже почти жалею, что с тобой связался. Слишком много сил придется потратить на твое воспитание.

— Я есть хочу. И язвой я бываю, когда голодная. А сытая я спокойная.

— Тогда придется хорошо тебя кормить, — миролюбиво заметил Ленский. — Закуски будешь или сразу горячее?

— Все. Сегодня даже пообедать толком не удалось.

Анна ела, ела, ела и все никак не могла утолить голод. Ленский же больше смотрел на нее, чем в свою тарелку.

— Ты на диете, Владимир?

— Что ж так грустно: Владимир? Сократи уж как-нибудь.

— Как?

— Для Вовки я староват, хотя бы Володя.

— Кстати, из всех мужских имен ни одно мне не нравилось меньше.

— Спасибо. Твое имя мне тоже никогда особо не нравилось.

— Придумай что-нибудь интересное, по вкусу.

— А что? Аня? Нюся? Нюта? Пожалуй, мне больше нравится Нюра. Сойдет?

— Ладно. Тогда ты будешь Дима.

— Приятные воспоминания о каком-нибудь юном возлюбленном? — усмехнулся Ленский.

— Эту тему мы уже закрыли пунктом первым.

— Я могу задавать вопросы, а ты обязана на них отвечать. Кстати, это и есть пункт второй. Так кто такой Дима? Твоего сбежавшего мужа зовут не так.

— Ревнуешь?

— А кто ты мне есть, чтобы я тебя ревновал?

— Так ты на Диму согласен или нет?

— Пока, — коротко ответил он.

— Ох, чувствую, что сбегу еще до того момента, когда кончится срок всех этих твоих «пока», — Анна немного выпила и почувствовала, что злой язык ее развязался.