Не тронь гориллу - Дациери Сандроне

– Не ждите скорого ответа, – предупредил их я. – Для начала мы с адвокатом должны понять, есть ли основания, чтобы попытаться что-то сделать. Не исключаю, что их нет, так что не стройте иллюзий.

– Скиццо невиновен. Я уверен, что вам удастся выяснить что-нибудь подтверждающее это, – ответил Фриккио.

– Ну, раз уж ты так уверен… Честно скажу, я пока не понимаю, как так случилось, что отпечатки пальцев Скиццо, коль он невиновен, оказались на оружии. Может быть, он был не один и не хотел… Ладно, разберемся.

– Я знал, что ты брат. – Фриккио протянул мне руку, которую я пожал в некотором смущении.

Когда они были уже у двери, я остановил их:

– Подождите минуточку. Раз уж вы уходите, отнесите, пожалуйста, вниз мой холодильник. Его давно пора выбросить. Оставьте его где-нибудь, но только подальше от моего подъезда.

Я слышал, как они, матерясь на весь подъезд, тащат по лестнице тяжеленный холодильник.

7

Прошла почти неделя, пока у Мирко появилась возможность пообщаться со своим новым клиентом. Во-первых, у него была целая куча собственных дел, а во-вторых, его назначение официальным адвокатом Скиццо очень затянулось. И еще дней десять нам понадобилось, чтобы встретиться лично, поскольку оба были по уши заняты: он – хорошо оплачиваемым процессом, я – фестивалем поэзии, помогал старому доброму приятелю Альберто Кастеллини, экстравагантному римскому издателю, кормящемуся печатанием и продажей книг по эзотерике и НЛО. Несмотря на репутацию бабника и раздолбая, Кастеллини удалось найти и уболтать нескольких спонсоров, изъявивших после встречи с ним готовность профинансировать его невероятный проект. После чего он позвонил мне и уговорил заняться организационными вопросами реализации этого проекта. Поскольку мы оба поставили задачу положить в карман как можно больше, мы наняли целый штат чудо-умельцев, способных хотя бы держать в руке телефон и, сопровождая приглашенных, не наступать им на отвороты брюк.

Один из умельцев – специалист по рекламе и оформлению – в тон деяниям остальных своих коллег изготовил такую жуть, что фестиваль стал походить на похороны африканского колдуна. Когда кто-нибудь входил в зал, который мы арендовали, то икал от ужаса и спешил поскорее убраться. Спонсоры, преодолев первый шок, пришли в ярость и бросились искать виновника для распятия на кресте, но Кастеллини исчез в первый же день в окружении нескольких очаровательных девчушек, оставив меня и моего Компаньона утихомиривать бушующих финансистов. Я с трудом справлялся с этим целый день, после чего плюнул и закрылся в номере гостиницы в компании с шайкой-лейкой бывших советских поэтов, так же, как и я, умирающих от безденежья и втянутых в эту авантюру. Мы устроили грандиозную пьянку, предоставив катастрофе возможность катиться к завершению без нашего участия.

Несмотря на печальный финал мероприятия, мы с Компаньоном заработали на этом деле довольно прилично: два или три месяца могли не ломать голову над вопросами выживания и даже позволили себе купить неплохой новый холодильник с внешним устройством для получения льда. Красно-вишневый, он отлично смотрелся на кухне в окружении зеленой навесной мебели.

Тем временем даже после похорон с присутствием известных людей и произнесением гневных филиппик, дело Алисы Гардони не сходило со страниц газет, продолжая кормить кучу социологов и комментаторов-колумнистов.

Один еженедельник опубликовал карту опасных, хулиганских кварталов Милана, обозначив все социальные центры и дома, занятые политическими и социальными группами, намного отличающимися от панков. Казалось, что мы вернулись в восьмидесятые годы, когда журналисты призывали делить городскую молодежь на крутых парней и скинхедов, каталогизируя их согласно фасонам стрижки или цвету носков.

Меня вызывали в качестве свидетеля к судье, ведущему предварительное следствие. Компаньону пришлось составить мне компанию и повторять как попугай ответы на вопросы судьи. От судьи Компаньон вышел с четким впечатлением, что тому не терпится накинуть удавку на шею Скиццо, этого, как сказал судья, гнусного убийцы.

Странно, но мой Компаньон, всякий раз морщивший нос, узнав о том или ином моем поступке, одобрил мое решение помочь ребятам. «Не хлебом единым!» – изложил он свое дневное суждение на клочке бумаги. Верно, не все стоит делать за деньги. К счастью, небо пролило на нас дождь в виде денег Кастеллини, вероятно, чтобы вознаградить нас за нашу доброту.