Попробуйте позвонить позднее - Андреева Наталья

— Если его найдут, — выговорила наконец она, — что будет?

— За отмывание денег его вряд ли можно привлечь к уголовной ответственности, хотя мы, конечно, попробуем. Всем заправлял Морозов, а Морозов мертв. Следовательно, и концы в воду. В крайнем случае Вениамин Борисович заплатит штраф. А вот за организацию заказного убийства… И неизвестно еще, кто стрелял? Может быть, он сам это сделал. Это, Инна Александровна, серьезно. Да и предыдущая банковская деятельность Морозова — Козлова нуждается в тщательной проверке. Уверяю вас, что не только мы будем его искать. Не хочу вас пугать, но лучше вам, Инна Александровна, сотрудничать с нами. Тогда мы сможем вас защитить.

— Но при чем здесь я?! Разве мне что-то угрожает?!!

— А деньги? — тихо спросил сотрудник ФСБ. — Вы хотя бы представляете себе, чьи деньги взял ваш муж? Морозову с этих двух миллионов только процент полагался, а Олег Васильевич договоренности никогда не нарушал. Брал только то, что ему причиталось. Потому и дела у него шли, и клиентов хватало. Вениамин Козлов договоренность нарушил. Это не прощают. Дело даже не в сумме. Я вообще не представляю, как он на это решился? Поступок отчаянный. Видимо, от отчаяния Козлов его и совершил. Ну, так что? Будем сотрудничать?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Сотрудники ФСБ переглянулись. Она уловила еле заметный кивок. Может быть, главным был тот, который все время молчал? Может, она ошиблась? Инна начала мелко-мелко дрожать. «Я домой хочу, — тоскливо подумала она. — Домой, к маме…»

— Хорошо, — сказал тот, кто ее допрашивал. — Идите домой, подумайте как следует обо всем, выспитесь. У вас измученный вид. Я оставлю вам номер телефона, по которому вы можете позвонить. В любое время. И капитан Крутов будет на связи. Так, Сергей?

— Так точно, — хмуро кивнул Крутов.

— Можете быть свободны, Инна Александровна.

Она на негнущихся ногах направилась к выходу.

Когда за Инной Козловой закрылась дверь, допрашивавший ее сотрудник ФСБ обратился к коллеге:

— Как вы думаете, она позвонит?

— Вряд ли. Она — хорошая жена. Любящая, преданная. И у них ребенок. Расчет надо делать на то, что Инна Козлова нам не позвонит.

— Я вас понял.

— Разработай план операции.

— Есть.

…Дюшка смотрела в зеркало и ревела. Вот тебе и началась новая жизнь! На запястьях синяки, на плече ссадина. Ее тащили в кабинет, потом, не церемонясь, толкнули в кресло. Нежная кожа вся пошла пятнами от грубых прикосновений, а там, где ее сжимали стальные пальцы, теперь были лиловые следы, а местами и кровоподтеки. Ей в прямом смысле слова руки выкручивали! Угрожали! Но Олегу сейчас еще хуже. Олег… Она заревела еще громче. Вот оно все как вышло. Олег…

«Лучше бы мы с тобой развелись. Был бы не мой, но зато жив, — скулила она. — Ну зачем так? Господи, какая же я дура! Как же я его любила!»

И муж так говорил: — Дура ты, Дюшка. Бабского в тебе много. Вроде и мозги есть, а взбрыкиваешь не по делу. Не можешь с собой справиться. Наверное, потому, что красивая. Пока не состаришься и не подурнеешь, так и будешь дурой».

Вчера она испугалась. Крепко испугалась. Когда пришли двое и сказали, что муж убит, а им нужны деньги, которые Олег для них оставил. Она знала — в кабинете. Так и сказала дрожащими губами. Олег… Звонил ее мобильный телефон, наверное, милиция. Ей хотели сообщить, что она теперь вдова. Но к телефону ее не пускали. Потом она смотрела «Новости» и рыдала взахлеб. Даже эти двое, что переворачивали вверх дном двухэтажный особняк Морозова, ее пожалели.

— Глянь, как по мужику убивается!

— Даже не думает о том, сколько он ей добра оставил. Радоваться надо, дура! Грохнули твоего банкира! Ты лучше скажи, куда деньги делись?

— Не знаю я! Не знаю!

— Ты взяла?

— Когда?!!

— Отстань от бабы. Взяла бы она — ее бы здесь не было. Надо соседей поспрашивать. И охрану на въезде. Слышь, сучка? Если ты вчера либо сегодня отсюда уезжала на своей крутой тачке…

Дюшка вздрогнула: щелкнуло лезвие ножа. Она знала, эти могут порезать так, что никакая пластическая операция не поможет.

— Они и по ночам дежурят, — задумчиво сказал второй. — У шлагбаума. Если уезжала, мы это узнаем.

— А вдруг она их в доме спрятала? Бабки?

— Вроде бы все обыскали. В какой, говоришь, они были сумке? Эй, рыжая?

— Синяя с желтым, — всхлипнула она.

— Нет такой тары. А тара приметная. Коробку-то спалить можно или на куски разрезать. Ничего похожего в доме нет? Огонь вроде не разводили.

— Какой огонь? Жара! Вроде и картона резаного нет.

— Значит, не она. Ладно, пойдем к соседям.

— Сюда скоро менты приедут.

— Успеем.

Менты оказались жалостливей. И в краже денег ее не подозревали. Дюшка ревела искренне и так же искренне хотела помочь. Рассказывала все, что знала, о том, как поссорилась с Олегом, как он привез деньги и она это видела. Видела, как муж нес с кабинет коробку из-под ксерокса и спортивную сумку. Синюю с желтым. А потом он заперся в своей спальне. Ее туда не пускал. Да разве она посмела бы взять эти деньги?

— Да разве бы я посмела? — дрожащим голосом спрашивала она, и на прекрасных зеленых глазах были самые настоящие слезы. Горе, какое горе!

Она выговорила себе один день. Поплакать, прийти в себя. Подумать, как жить дальше. Теперь она останется в этом доме. Ах, да! У него же есть дети! Двое детей. Этот дом ей придется делить с его первой женой. Говорят, она настоящая стерва, у них с Олегом был громкий бракоразводный процесс. Двое детей…

Еще есть банковские счета, здесь и за границей. Недвижимость. И там тоже. Есть яхта. Яхту как делить? Боже, о чем она думает! Евдокия Германовна Морозова — богатая вдова. Молодая, красивая. Она машинально посмотрела в зеркало. Синяки, ссадины. Но как хороша! Даже в горе хороша!

Раздался звонок в дверь. Она вытерла слезы и пошла открывать. На пороге стояли милиционеры.

— Добрый день, Евдокия Германовна. Ну, как? Вам лучше? Пришли в себя?

— Нет.

— Но я же вижу, что вам лучше.

— Говорить могу. Что вы хотели узнать?

— Вы заинтересованы в том, чтобы нашли убийцу вашего мужа?

— Вы еще спрашиваете!

— Тогда, может, в гостиную пройдем? У нас к вам пара вопросов.

— Да, да, разумеется.

Они расположились в гостиной. Их было двое. Сотрудники милиции ерзали в огромных креслах, обтянутых белой кожей, и боялись поцарапать антикварный стол, инкрустированный полудрагоценными камнями, на котором разложили свои бумаги. Напрасно, кстати, боялись.

— Все мои мысли заняты похоронами, — предупредила она. — Пока Олег… Пока его не проводят в последний путь, я…

Она не смогла договорить. По щекам опять потекли слезы. Сотрудники милиции подождали, пока она успокоится. Потом старший по званию, майор, кажется, спросил:

— Евдокия Германовна, вы не слышали, как уходил ваш муж?

— Нет, не слышала.

— А прислуга?

— Я не знаю. Я спала.

— Кто, по-вашему, мог взять деньги?

— Понятия не имею!

— А прислуга? Прислуга могла их взять? Все-таки сумма огромная. Домработница могла соблазниться.

— Прислуга? Могла ли прислуга взять эти деньги? Мне это как-то в голову не пришло… Может быть. Хотя вряд ли. Если они это сделали… — она нервически рассмеялась. — Нет, побоялись бы.

— Мы тоже так думаем. У нас есть показания соседки и охранника на въезде в коттеджный поселок. Скажите, вы давно видели Вениамина Козлова?

— Козлова? Он же исчез три недели назад! Я встречалась с его женой, искренне хотела помочь. Даже дала ей денег.

— А у него был ключ от вашего дома? От входной двери?

— У Козлова? Понятия не имею! Но если бы он вдруг захотел иметь этот ключ… Я думаю, не было бы никаких проблем. Ключи лежат в прихожей, то на полочке перед зеркалом, то на калошнице. Иногда теряются, потом вдруг находятся.

— Прямо так и лежат?

— Но кого нам опасаться? Воров? Здесь такого не бывает.

— Понимаю: элитный поселок. Охрана на въезде, в каждом дворе злые собаки. Скажите: люди, которые к вам вчера пришли, были в списке?

— То есть?

— Ваш муж предупредил охранника?

— Да, конечно. Назвал номер машины. Сказал, чтобы ее пропустили. Он всегда так делал. Что же касается собак… Да, у нас есть дог. О, боже! Я совсем забыла об Алексе! Господи! Он же исчез! Я не видела его со вчерашнего дня!

— Собаку… Как вы сказали? Алекс? Ее нашли в кустах, у ворот. Ее… Или его? В общем, застрелили.

— Боже! — ахнула она.

— Вы были к ней так привязаны?

— Нет, это была собака мужа, но… Да она Козлова любила больше, чем меня! То есть он, Алекс. Веня ведь был его другом столько лет. Олега. Моего мужа. — Она смешалась, а второй сотрудник милиции что-то быстро-быстро стал писать.

— А машина Козлова была в списке «друзей дома»? — тем временем продолжил допрос первый.