Любовь, похожая на смерть - Троицкий Андрей

Больше его беспокоило даже не состояние раны, не боль, которая уже стала постоянной. Он стал замечать, что голова плохо соображает. Память сделалась мутной, как тот самогон, которым торгует бабушка Маруся, хозяйка квартиры. Захочешь что-то вспомнить, скажем, имя младшего сына, – и словно беспамятство накатывает. Потом память возвращается, но спустя время снова подводит. В другой раз он не может назвать имя старшей жены, что живет в городе Баку.

Третьего дня он дал денег бабушке Марусе, чтобы сходила в ближайшую аптеку и принесла еще бинтов, обезболивающих таблеток, мазь, что помогает при воспалениях, и палку. Передвигаться самостоятельно стало настоящим мучением. Старуха спросила, не вызвать ли врача. Квартирант целыми днями пластом лежал в своей комнате, почти ничего не ел и только хлебал холодную воду. Ахмед ответил, что ногу он ударил на рабочем месте, на стройке. Это всего лишь ушиб, врач тут без надобности, надо отлежаться недельку – и все пройдет.

Бабка перекрестилась щепотью, принесла все, что он велел, и теперь Ахмед мог передвигаться по квартире с палкой, не испытывая острой боли, от которой спина покрывалась потом, а голова кружилась. Подтянув трусы, он доковылял до туалета, включил свет. Открыл кран и, впав в состояние тупого оцепенения, долго наблюдал, как вода льется в раковину.

Потом, поборов слабость, сел на унитаз и осмотрел рану. Пуля прошла по касательной, чиркнув по внешней поверхности ляжки чуть выше колена, но не задела бедренную кость. Ахмед снова вспомнил темную дождливую ночь в Апрелевке, светловолосую женщину, лежавшую на асфальте. Такая красивая, что только при одном воспоминании об этой девке чувствуешь себя мужчиной, снова хочется ее…

А потом появились менты, начались крики, душу сковал страх. И наконец из темноты вылез человек с автоматом. Пуля обожгла ногу. Все-таки Ахмед молодец, что сумел, раненный, уйти от верной смерти. Он еще раз посмотрел на рану и ощупал ее края пальцем. Отек сделался больше, чем вчера, кожа на краях раны стала серой и дряблой, как намокшая газетная бумага. Видны волокна мышц в нездоровом серо-желтом налете. Если прикоснуться к коже, боль расходится по всей ноге, даже в спину отдает.

Наскоро умывшись, Ахмед вернулся в комнату, достал мобильный телефон и набрал номер поликлиники в поселке, что в десяти километрах отсюда. Там работал врач, который еще этой весной лечил земляка Ахмеда, когда того пару раз ткнули ножом пьяные подростки. Когда трубку сняли, Ахмед выяснил, что сегодня хирург Власов принимает с девяти утра до трех дня. Он дал отбой, посидел на табурете, собираясь с силами. И потом еще долго копался, надевая выходные брюки и рубаху. Наконец вытащил из-под матраса спрятанные деньги, дважды пересчитал их. И, сунув в карман двести пятьдесят баксов, вышел из комнаты, заперев за собой дверь.

Ахмед добрался до поликлиники попутной машиной, поднялся на второй этаж и занял очередь. Когда он переступил порог кабинета, хирург Сергей Власов, плотный мужчина с круглой бритой наголо головой, внимательно посмотрел на пациента, улыбнулся и подумал, что прямо сейчас он неплохо заработает. Власов сказал медицинской сестре, чтобы сходила на первый этаж в регистратуру и принесла какие-то пустяки. Когда они остались вдвоем, Ахмед вытер мокрый лоб платком и, справившись с приступом слабости, выложил на стол конверт с деньгами.

– Вы лечили Рафика, а я его друг, – сказал он. – Меня пуля задела. Кость в порядке, но…

– Проходи в ту комнату, – сказал Власов. – Раздевайся и ложись на стол.

Он подошел к стеклянному шкафчику и, распахнув дверцы, нацедил в химическую колбу разведенного водой спирта. Влил жидкость в горло, подавился половинкой шоколадной конфеты. И, крякнув от удовольствия, потер ладони. Через десять минут врач закончил осмотр пациента, напоследок поковырял рану пинцетом и сказал:

– Раньше надо было приходить. Зашить уже нельзя. Кожа дряблая, она не будет держать нитки. Лучше тебе в больницу отправляться. Прямо сейчас. Или так: я могу сюда «Скорую помощь» вызвать. Но врач «Скорой» обязательно свяжется с милицией – это железное правило.

– Не надо «Скорую». Скажи правду: это плохое ранение?

– Хорошего мало… – Врач намазал края раны йодом и стал накладывать повязку.

– Жаль, что нельзя в больницу, – сказал Ахмед. – Узнают менты, расскажут бандитам. И меня грохнут. Добьют прямо там.

– Я назначу антибиотики. И еще мазь.