Пикник на красной траве - Данилова Анна

– И давно отдыхают?

– Давно. – Старик был скуп на информацию о своих хозяевах.

– И много они вам платят?

– Платят… – Он хмыкнул и покачал головой. – Да разве ж сейчас кто платит обещанное? Сначала платили, а как уехали, так приходится самому пропитание себе зарабатывать.

– Это Маша вас кормит, а вы что делаете?

– Я создаю ей условия. Продаю ее работы, занимаюсь марнкентингом.

– Чем-чем? – прыснула Марго.

– Ничего смешного… Может, я и не так выразился, но изучаю спрос… Вот сейчас требуются «обнаженки»… Поэтому мы тебя к себе и взяли.

– А если потребуются натюрморты, так вы меня за дверь? – Марго изобразила на лице близкую к слезам обиду и даже всхлипнула.

– Полы будешь мыть. Варить.

– А вам что же останется?

– А я вас обеих сторожить буду.

И они неожиданно расхохотались.

Лютову она время от времени звонила и докладывала обстановку. Тот уговаривал ее «не дурить и возвращаться домой». Однажды после конфликта, возникшего неожиданно и сильно потрепавшего ей нервы, Марго вернулась домой.

– Они, точнее, этот Марк Аврелий…

– Марго, не называй его так, какой он тебе Марк Аврелий… Ты хотя бы знаешь, кто это?

– Неважно. Сволочь он, вот кто! Я имею в виду старика. Он не разрешает мне пользоваться ванной комнатой. Там, скажу я тебе, такая ванна! Сказка! Розовая, с подсветкой, умеет разговаривать с тобой, массаж делать… Кругом красота неописуемая, вода теплая, вернее, как отрегулируешь…

– А ты откуда знаешь, если он тебе не разрешает ею пользоваться?

– Ночью поднялась туда, сделала все свои дела… Налила в ванну всякие шампуни, которые нашла, правда, некоторые были жирные, вроде масла… Такой запах пошел, скажу я тебе!

– И он тебя застукал?

– Ну да! Влетел ко мне, стал орать на меня, что они не пользуются ничем этим, что хозяева будут ругаться, но я же не могу ему сказать, что их хозяйка в Узунове давно лежит и что ей теперь никакая ванная не понадобится…

– Эх и циничная же ты, Марго! И откуда это в тебе?

– От папочки. Или от тебя. Я вот смотрю на тебя и думаю, а что, если ты – мой настоящий отец?

– Доедай котлеты и ложись спать. Тоже мне, дочка нашлась. Да у меня знаешь какая бы девочка получилась?! Ласточка, вот кто! А ты – ястреб с окровавленным клювом…

Она выбежала из-за стола, расплескав суп. А ведь Лютов вовсе не хотел обидеть ее. Однако обидел. Забыл, что ее только что из душистого рая изгнали чуть ли не поганой метлой…

Марго тихо плакала, уткнувшись в подушку. Лютов, собиравшийся еще за столом сообщить ей важные новости, не знал, как к ней теперь и подступиться.

– Извини меня, я не знал, что обижу тебя этой шуткой… – Он присел рядом на кровати и положил ей руку на плечо. Марго вздрогнула. – Знаешь, а ведь я кое-что узнал про Астровых. Не знаю только, обрадуешься ты или нет, но это, оказывается, та самая «Астра», некогда известная в Москве компания по сборке немецких автомобилей… Ты слышала когда-нибудь об этом?

Марго в духоте пухлой подушки вдруг увидела аккуратно сложенные белые листы с немецким печатным текстом. Издав непроизвольно горловой, нервный звук, она резко подняла голову и оглянулась, словно услышала немецкую речь. Если бы я была собакой, то про меня бы сказали: повела ушами. Какая же ты дура, Марго… Тебе бы раньше показать Лютову все бумаги.

– «Астра»? Нет, не слышала… – Но ведь у Инги в письменном столе… – Постой, да у меня же все эти бумаги здесь, дома!

Это «дома» заставило кожу Лютова пойти мурашками. «Как в мелодраме», – подумал он, глядя вслед ее удаляющейся узкой спине.

Марго, забыв про обиду (сам дурак, и не какой я не ястреб, а красивая болотная птица, перья которой при закате горят малиновым огнем, или просто хрупкая цапля, вылавливающая из болота лягушек, что пожирнее), кинулась к шкафу за папкой с бумагами.

– Вот! – Она бросила папку, что называется, к его ногам, точнее, на его колени. – Смотри! Это договоры. Я же говорила тебе, что Инга причастна к этому, а ты… Дятел…

Но Лютов уже не слышал ее. Он видел перед собой интереснейшие документы, которым, по сути, не было цены. Но он не мог об этом пока говорить с Марго. Пусть, ничего не ведая, копает дальше. Ей незачем больше ничего знать про Астровых. И кто знает, вдруг ей повезет… И он поймал себя на мысли, что почему-то хочет, чтобы ей повезло. Слаб человек…

Она не могла себе позволить порвать с Марком Аврелием – слишком уж много было поставлено на карту. Во-первых, богатство Инги Новак, во-вторых, покой и обеспеченное будущее самой Марго. Ей не хотелось, чтобы каким-то там родственникам Инги досталось все, а ей, Марго, – ничего. Она считала это несправедливым, поскольку на самом деле, как и считал Лютов, упивалась своим интернатским прошлым, своим сиротством и неудачной личной жизнью, состоящей сплошь из унижений. Ей и в голову не могло прийти, что у Инги могли быть такие же несчастные родственники-наследники, как и она. Кроме того, она была твердо убеждена в том, что наследники Новак не заслужили этого наследства уже по той причине, что до сих пор, что называется, в ус не дуют по поводу исчезновения своей состоятельной родственницы. А раз так, пусть пеняют на себя. Особенно теперь, когда Марго узнала, что у Инги имеется сестра… Она, кстати, так и не поняла, где же эта особа проживает на самом деле: в какой-то деревне со странным названием Синенькие или в Москве, где, по словам Лютова, чета Астровых провернула гигантскую аферу, связанную с открытием автомобильного завода – филиала одного из немецких автомобильных концернов, на что и получила от государства колоссальный кредит. Лютов говорил ей об этом таким неуверенным тоном, словно и сам сомневался в том, что эта история супругов-мошенников Астровых имеет хоть какое-то отношение к покойной Инге Новак. Он так и сказал: Астровых в Москве слишком много, чтобы во все это поверить…