Госпожа страсти, или В аду развод не принят - Крамер Марина

– Киска... – попросил вдруг Хохол, отрываясь от нее. – Не торопись, давай как люди...

– А мы с тобой как кто сейчас?

– Не хочу так...

– Ну, смотри, – прищурилась Коваль. – Жалеть не будешь потом?

– Буду. Но так тоже не хочу.

Марина отвернулась от него, понимая, почему вдруг так разозлилась – просто не привыкла она получать отказы от мужчин, всегда брала то, что хотела, сразу и там, где приспичило, а вот Хохол решил по-своему, и деваться некуда.

Во дворе коттеджа он молча вышел из джипа, открыл дверку, помог спуститься.

– Я свободен?

– Как хочешь. – Она едва не плакала от собственной глупости и упрямства, но показать, что не хочет, чтобы он шел к себе, тоже не могла, а как же – гордость и все такое!

Но Хохол, при всей своей ограниченности в каких-то других вопросах, дураком все же не был и Марину раскусил моментально, засмеялся и шепнул так, чтобы не слышали остальные охранники:

– Тогда через час в бассейн приходи.

Это было что-то новое в его репертуаре, прежде никогда он не звал ее в бассейн, не предлагал ничего такого. Интрига...

Ровно через час Коваль спустилась в бассейн и ахнула – там была включена подсветка и гейзер, верхний свет потушен, на воде покачивались желтые лепестки хризантем, а Хохол плавал по периметру.

– Имей в виду, завтра тебя Дашка грохнет, ведь ей придется все это убирать, – предупредила Марина, остановившись возле лесенки.

– Фигня, я ей помогу, – отмахнулся Женька, подплывая. – Не стой так, киска, иди ко мне.

Она сбросила халат, под которым ничего не было, потянулась всем телом и нырнула, взметнув вверх фонтан брызг. В воде всегда все проходило, и плохое настроение, и боли в ноге, поэтому Марина часто спускалась сюда, в подвал, и подолгу плавала, расслабляясь. Хохол догнал ее и поднял на руки, целуя.

– Погоди... – Он снова опустил Марину в воду и поплыл к бортику, на котором стояла бутылка шампанского. Взяв ее, вернулся, откупорил и поднял над Марининой головой так, что вся пена оказалась на черных волосах, а холодная жидкость потекла по лицу и груди.

Хохол поднес горлышко бутылки к губам, и Марина сделала пару глотков, хотя терпеть не могла шампанское, даже на Новый год не пила. Но ломать кайф Женьке не хотела, поэтому подчинялась его придурям молча. А он принялся облизывать ее, подняв и посадив себе на бедра, и Марине начало даже нравиться. Она откинула голову и закрыла глаза, чувствуя только его губы на своей груди.

– Киска моя, чего ты хочешь сейчас?

«Чтобы на твоем месте был Егор!» – едва не выпалила Коваль, вовремя прикусив свой длинный язык.

– Тебя... – именно этой фразы он ждал, всегда любил, когда Марина говорила ему это. – Тебя, дорогой... – и опустилась под воду, но Хохол быстренько вытащил ее и снова облил шампанским.

– Какая же ты обалденная, Коваль... ты стоила того, чтобы завалить за тебя кучу народу... – пробормотал он, не прекращая водить языком по шрамам на левой груди

– Женя, обними меня, пожалуйста, мне очень хочется, чтобы ты меня обнял.

– Я так люблю, ты и представить себе не можешь, – убирая с ее глаз упавшую мокрую челку, признался Хохол. – Я не знаю, что со мной будет, если вдруг я останусь без тебя.

– Куда собрался? – поинтересовалась Коваль, уже почти совсем успокоившись и овладев собой.

– Никуда. Просто подумал, что, если Малыш опять вернется, ты и думать забудешь обо мне, так всегда бывает – когда он рядом, тебе никто не нужен.

– Пойми простую вещь – на сей раз он вряд ли вернется, – обреченно призналась Коваль, зажмурив глаза, чтобы не заплакать. – Ты ведь ничего не знаешь о том, как мы расстались. А он сказал мне одну фразу, только одну, и мне не надо больше... Он сказал: давай расстанемся, детка. Он устал от меня, понимаешь? От моих проблем, от моих постоянных измен – вообще от всего, что со мной связано. Так что вряд ли он вернется...

– Да и хрен с ним, киска, – от такой, как ты, только дурак мог отказаться. – Хохол прижался губами к ее шее и замолчал.

Конечно, ему такой расклад был на руку – конкурент самоустранился без борьбы, так что Коваль теперь с ним, Хохлом, куда ж ей деваться! А она даже себе не хотела признаваться в том, что до сих пор надеется, что Егор вернется...

...Девятого мая начался футбольный сезон, Марина сидела в крытой ложе стадиона в окружении первых лиц города – никто из приглашенных не отказался прийти, а мэр даже преподнес букет цветов в честь праздника. Вся ложа снаружи была оцеплена Марининой охраной, даже телохранители мэра сидели в другом месте, и дело было вовсе не в том, что Коваль боялась кого-то, – просто нравились ей подобные вещи.

Игра оказалась захватывающей, мэр даже на месте подпрыгивал от возбуждения и захватившего его азарта:

– Ну, Марина Викторовна, вы молодец – команда очень приличная! Можете рассчитывать на мою поддержку, если что! – пообещал он в перерыве. – Давно пора было заняться развитием этого спорта в нашем городе, да все руки не доходили, а вы, смотрю, решились, хоть и женщина!

– Вы меня удивляете, Эдуард Николаевич, при чем здесь это? – Коваль закурила, закинув ногу на ногу, благо брюки позволяли немного расслабиться и не думать о том, как она выглядит в подобной позе. – Люди попросили помочь – я не отказала, что здесь необычного? А уж если и город подключится, то мы сможем замахнуться и на первую лигу.

– Ох, торопитесь, Марина Викторовна! Давайте сначала этот сезон проведем, а там определимся.

– Не вопрос, – согласилась она, и мэр вдруг поинтересовался:

– А как там ваши дела с прокуратурой? Скоро суд?

«Ага, быстрый ты какой! Суд! Еще неизвестно, как вообще все повернется, самой бы не сесть!»

– Пока не знаю.

– Не пойму – что же вы ко мне-то не обратились, ведь я бы мог помочь решить все без шума.

Ну, разумеется – только это его и интересует, как бы слишком много шума не случилось, да поздно уже, завертелось все. И не помог бы он ни за что, даже несмотря на то, что вся его охрана сплошь состоит из Марининых мальчиков. Это Марина знала твердо – во всем, что касалось ее, у мэра был двойной стандарт: если выгодно, он помогал, если же нет – делал вид, что ничего не знает.

– Так сложилось, что времени не было у меня к вам обращаться. – Коваль лениво оглядывала трибуны и вдруг заметила нечто, заставившее напрячься, – прямо напротив, лицом к ложе, стоял брюнет в песочного цвета костюме и темных очках, окруженный четырьмя здоровыми лбами типа Хохла. Поймав Маринин взгляд, он слегка улыбнулся, скорее даже оскалился, и чуть наклонил голову, приветствуя ее.

– Женя, – не отрывая взгляда от мужчины, негромко бросила Коваль, – ты это видишь?

Хохол вырос за спиной и положил руки ей на плечи, вглядываясь в лицо человека, продолжавшего смотреть на Марину.

– Маринка, мне это не нравится. Знаешь, кто это?

– Нет, откуда?

– Это Гриша Бес.

– Мне ни о чем это не говорит.

– Зря, кстати. Это вор в законе, очень влиятельный человек, и неспроста он сюда заявился, думаю, дело у него какое-то. – Хохол убрал руки и поправил пистолет под мышкой. – И тебе цветы он тоже не просто так подогнал – не начались бы проблемы у нас, киска моя! Может, к Бурому съездим, пока не поздно, а?

– И что я ему скажу? Что у тебя очко заиграло? – мрачно поинтересовалась Коваль, не обрадованная перспективой пообщаться с Бурым, имеющим на нее зуб за корпорацию Егора.

– Перестань, я ж не за себя, – обиделся Хохол. – Просто ты не понимаешь, видно, что последует за этим букетом, и отказать – значит лишиться головы, как пить дать! Киска, давай к Бурому съездим – вдруг он в теме, зачем Бес сюда явился?

– Успокойся, а? Еще ничего не произошло...

– А ты из тех, кто, даже лежа под мужиком, искренне верит в то, что ничего не произойдет, да? – зашипел Женька, хватая ее за плечи.

– Руки убери! – негромко приказала Коваль, и он опомнился, отойдя на шаг назад. – Ты не многовато себе позволяешь? Куда и к кому мне поехать, я решу сама, без твоей подсказки!

– Прости... – По его роже Марина видела, что он разозлился не на шутку, еле сдерживается, чтобы не заорать, но понимает, что нельзя, кругом люди.

В перерыве все городское начальство решило пообщаться в более раскрепощенной обстановке, а потому направилось в буфет. Марина осталась одна, закинула ноги на подоконник и потянулась, разминая спину и глядя вниз, на трибуны.

Тем временем Бес приветственно помахал рукой и жестом показал, что хотел бы войти в ложу. Проигнорировать его Коваль не могла при всем желании, поэтому велела Хохлу обыскать его незаметно и впустить, но одного, без охраны. Женька недовольно глянул, но подчинился, вышел из ложи и приблизился к Бесу и его быкам, что-то сказал, и по лицу вора пробежала тень недовольства. Он вальяжно вскинул руки, давая Хохлу возможность посмотреть, что у него под пиджаком, потом что-то бросил своим и вошел вслед за Женькой к Марине.

– Неприветливо гостей встречаете, дамочка! – начал он с порога. Марина уловила резкий запах туалетной воды, исходящий от гостя.