Красная сирена - Дантек Морис

Боковым зрением Анита видела улыбку блон­дина. «Это всего лишь игра, – ясно читала она в его взгляде. – Главное – карабкаться наверх, прикры­вая тылы».

Молодой карьерист, выпускник Высшей юри­дической школы, попавший, благодаря связям, в верхние эшелоны прокуратуры. Этот хватку не ос­лабит, он уже вцепился клыками в ляжку добычи, того и гляди утопит!

Честно говоря, Анита не отказала бы себе в удовольствии засунуть ему свою пушку в глотку!

Она так кипела, что пришла в себя только в лифте, когда ее «враг» нажал на кнопку первого этажа, не дав себе труда узнать, куда нужно ей.

– Я еду на второй, – произнесла Анита ледя­ным тоном.

Он смутился, пробормотал какое-то извинение, уличенный в невоспитанности и нарушении эле­ментарных норм поведения.

Анита обрадовалась своей маленькой победе и молча вышла из лифта, даже не взглянув в его сто­рону.

Открывая дверь кабинета Петера Спаака, она уже забыла о нем.

Да, у нее не отобрали дело, но в остальном все далеко не блестяще. Анитой овладело отчаяние.

Пусть катятся ко всем чертям! Теперь она пой­дет до конца! Анита повернулась к Петеру. Он про­сто окаменел, изумленно уставившись на нее, рука с банкой пива замерла на полпути ко рту. Со сторо­ны она, наверное, выглядела более чем странно: распаленная гневом, глаза мечут громы и молнии.

Она разочарованно улыбнулась Петеру и ото­шла к окну. Нужно спокойно продумать последова­тельность действий.

Где-то там, в ночи, находилась Алиса, а за ней по пятам гнались вооруженные люди.

Анита не очень-то знала, с чего начинать.

А впрочем, нет: одно она знала точно. Алиса сделает все возможное, чтобы найти своего отца, а тот где-то на юге Европы.

В Португалии.

Алиса была там, в черном провале ночи, между Амстердамом и Алгарве.

Она была одна. И ей наверняка было страшно.

Но Алиса не была одна. И ей, по большому счету, не было страшно.

Теперь, когда этот человек (Хьюго, мысленно поправила себя девочка) ехал через деревню, заби­раясь все дальше в глубь Фламандии, у нее появи­лась возможность изучить его, привыкнуть к его обществу, но ей никак не удавалось понять, что это за таинственная личность. И все-таки Алиса не ре­шалась спрашивать.

Хьюго разложил на сиденье карту, выбирая маршрут. Он казался абсолютно спокойным, ведя машину ровно и сверяя маршрут на каждом пере­крестке, перед каждой деревушкой.

Равномерное гудение мотора и мягкое покачи­вание машины в конце концов убаюкали Алису. Она снова натянула на себя красно-оранжевый плед и заснула, положив голову на кожаное сиде­нье. Скоро ей приснился сон.

Ее дом. Второй этаж. Она в своей комнате, из гостиной, с первого этажа, до нее доносятся голоса.

Из ванной внезапно появляется ее мать в белом халате. Прическа – как для торжественного рож­дественского ужина: высокий замысловатый пучок украшен блестящими позвякивающими безде­лушками. Дом вдруг преобразился, стал белым ви­дением, повсюду мраморные лестницы, далее вмес­то стен белоснежные ступени.

Ева в Алисином сне выглядела как в худшие дни. Слишком ярко накрашена, глаза красные от дикой ярости, на ногтях – блестящий ярко-крас­ный лак.

Она прошла несколько метров сквозь белую мглу, отделявшую ее от дочери, и остановилась на­против.

Поправила новые очки с затемненными стекла­ми, манерным жестом демонстрируя ей аристокра­тический профиль. Во всем ее существе – скрытая угроза и внутренняя сила, грубая и страшная. Вот она наклонилась, и лицо с горящими глазами за­полнило собой все пространство.

Резким движением мать вытащила откуда-то кассету и, потрясая ею, прокричала ужасным ме­таллическим голосом прямо ей в ухо:

– ПОЧЕМУ ТЫ УКРАЛА ЭТУ КАССЕТУ, А, АЛИСА? ПОЧЕМУ?

Алиса не могла отвести глаз от лица матери. Молочно-белая светящаяся кожа. Голубые блестя­щие глаза, сверкающие, как льдинки под солнеч­ными лучами. Золотые локоны беспорядочно рас­сыпаны по плечам и украшены странными черными стальными шпильками. Опасная красота.

Алиса в ужасе, она видит, как лицо матери приближается. Стальные украшения в волосах по­хожи на змей, свернувшихся клубком вокруг чере­па, или на уродливых металлических ящериц.

Она в страхе отодвигается. Белые стены вне­запно освещаются могильным светом, сужаясь, как лопнувшая шина.

Мать тоже меняется. Она все так нее размахи­вает кассетой, но Алиса понимает, что коробка про­питана кровью. Алая кровь падает крупными кап­лями, образуя липкие жирные лужи на белом мраморе. Ноги Алисы тоже в крови.