Омерта - Пьюзо Марио

— Я думаю, ролик сделан со вкусом, — прокомментировал Гаррисон.

Маркантонио лишь вскинул брови.

Гаррисон сменил кассету. Экран заполнила принцесса Диана в роскошном свадебном платье, затем последовали ее фотографии в Букингемском дворце, танец с принцем Чарльзом.

«Каждая принцесса заслуживает принца, — сообщил голос за кадром. — Но у этой принцессы есть секрет». Юная модель демонстрирует хрустальный флакон с духами, крупным планом дается название фирмы-изготовителя. Голос продолжает: «С маленьким флаконом духов „Принцесса“ вы тоже сможете покорить своего принца… и никогда не тревожиться из-за вагинального запаха».

Маркантонио нажал кнопку на столе, экран погас.

— Подожди, — повернулся к нему Гаррисон. — Это еще не все.

Маркантонио покачал головой.

— Ричард, твоей изобретательности можно только позавидовать, но ты абсолютно бесчувственный. Эти рекламные ролики никогда не появятся на моем канале.

— Но часть прибыли пойдет на благотворительные цели, — запротестовал Гаррисон. — И сделаны они со вкусом. Я надеялся, что ты проторишь дорогу. Мы же друзья.

— Друзья, — кивнул Маркантонио. — Но мое решение остается неизменным. Нет.

Гаррисон покачал головой, убрал кассеты в пластиковую коробку.

— Между прочим, а от Горбачева был прок?

Гаррисон пожал плечами.

— Никакого. Этот сукин сын даже пиццу не смог продать.

Маркантонио постарался побыстрее закончить работу. Сегодня он собирался на церемонию вручения премий «Эмми» «„Эмми“ — самая престижная премия на ТВ. Вручается с 1949 г. Национальной академией телевизионных искусств и наук за выдающуюся исполнительскую и творческую работу по более чем 40 номинациям.». Компания Маркантонио заказала три стола для топ-менеджеров, звезд и нескольких номинантов. Дамой Маркантонио в этот вечер была Матильда Джонсон, один из лучших репортеров службы новостей.

К кабинету Маркантонио примыкала специально оборудованная для него комната с душевой и вместительным стенным шкафом для одежды. Он частенько здесь ночевал, если работал допоздна.

На церемонии несколько победителей упомянули Маркантонио, указав, что в их успехе есть толика и его труда. Слова эти бальзамом проливались на душу. Но, пожимая руки, хлопая по плечам, целуя щечки, он думал обо всех церемониях награждения и званых обедах, которые должен посещать в течение года: по поводу премий «Оскар», «Глас народа», Американского института кинематографии, специальных наград стареющим звездам, продюсерам, режиссерам. Он чувствовал себя учителем, награждающим учеников младших классов звездочками за хорошо выполненную домашнюю работу, с которыми они побегут домой, чтобы гордо показать матерям. На мгновение он почувствовал укол стыда за столь пренебрежительные мысли — эти люди заслужили оказываемые им почести, в похвале они нуждались не меньше, чем в деньгах.

После церемонии он с ироничной улыбкой наблюдал, как актеры и актрисы, еще не добившиеся признания, пытаются привлечь к себе внимание тех, кто мог принять участие в их судьбе. Заметил издательницу модного журнала, которую обхаживали три журналиста. Лицо ее было как маска. Чем-то дама напоминала Пенелопу, ожидающую куда более знаменитого ухажера.

Мелькали в толпе и ведущие ток-шоу, тяжеловесы телевизионного эфира, умные, талантливые, интеллигентные мужчины и женщины, обладающие неотразимой харизмой. Им приходилось одновременно решать две задачи: очаровывать тех, кого они хотели видеть в своих передачах, и тактично отсекать других, кому еще предстояло подняться на звездный уровень.

А звезды искрились надеждой. Достигнутый успех уже позволял им катапультироваться с теле— на киноэкраны, чтобы никогда не вернуться назад… так они, во всяком случае, думали.

Внезапно на Маркантонио навалилась усталость. Постоянные улыбки, подбадривания неудачников, похвалы победителям вымотали его донельзя.

— Поедем ко мне? — шепнула ему Матильда. — Где-нибудь через полчаса?

— Я устал, — ответил Маркантонио. — Тяжелый день, тяжелый вечер.

— Как скажешь, — в голосе слышалось сочувствие. У них обоих каждый день был расписан по минутам. — Я буду в городе всю неделю.

Они оставались добрыми друзьями, потому что не использовали друг друга в собственных интересах. Матильда могла не волноваться за свое будущее. Ей не требовался наставник или спонсор.