Сиротский Бруклин - Литэм Джонатан

Гилберт и Дэнни пошли вверх по Хойт-стрит по направлению к приюту.

– Пошли, Тони, – сказал Гилберт, кивнув головой.

Тони не обратил на него внимания. Наклонившись, он зацепил палкой кусок собачьего дерьма – желтого и вонючего.

– Открывай пасть! – велел он.

Гилберт и Дэнни поспешили прочь, повесив головы. На улице, как ни странно, никого не было. Никого, кроме двух негров, сидевших у дороги, равнодушных свидетелей. Тони замахнулся, но тут я дернул головой – тик пришел мне на помощь, и Тони сумел лишь испачкать мне щеку. Меня обдало волной отвратительной вони.

– Бей меня, Бейли! – завопил я. Упав на машину, я принялся биться головой о ее багажник и яростно возить по нему щекой. Тик корежил все мое тело. Пятно нечистот жгло меня. А может, это моя щека горела.

Наши свидетели смяли свои бумажные пакеты и задумчиво вздохнули.

Тони уронил палку и отвернулся. Он сам себе был противен, не мог смотреть мне в глаза. Хотел было что-то сказать, но передумал и трусцой побежал за Гилбертом и Дэнни, шагающими вверх по Хойт-стрит, прочь от отвратительной сцены.

После того случая мы целых пять недель не видели Минну. Но в конце мая одним субботним утром он появился во дворе приюта «Сент-Винсент». Вместе с ним был брат Джерард – его мы видели всего во второй раз. Ни один из нас не встречался с Минной за эти долгие пять недель, но я знаю, что остальные парни Минны – как и я сам – бродили по Корт-стрит и совали носы в те места, куда он частенько захаживал – в парикмахерскую, в бар, в аркаду. Его там не было. Это не означало ничего и вместе с тем значило очень многое. Фрэнк мог никогда больше не появиться в нашей жизни, однако если бы он вдруг возник перед нами и, как обычно, позвал бы нас с собой, нас не надо было бы просить дважды. Мы никогда не говорили о Минне друг с другом, но все стали какими-то задумчивыми, впали в меланхолию. «Отставка» у Минны больно ранила. Какая-то часть души каждого из нас, парней Минны, все еще пребывала в изумлении на углу улиц Хойт и Берген, где Фрэнк вытолкал нас из грузовика и где крылья нашей мечты стали медленно таять на солнце.

Итак, во дворе прогудел клаксон – только не грузовичка, а «импалы». Братья выбрались из машины, подошли к ограде приюта и стали ждать, пока мы соберемся. Тони с Дэнни играли в баскетбол, Гилберт демонстративно задирал нос где-то рядом. Так, во всяком случае, я себе это представляю – меня самого во дворе не было, когда они подъехали. Гилберт направился за мной в приютскую библиотеку, где я проводил большую часть времени после того, как Тони напал на меня, хотя он и не угрожал мне больше. Съежившись, я сидел на стуле около подоконника, над которым солнечные лучи играли с тенью, образовывая причудливое кружево на зарешеченном окне. Я был полностью погружен в роман Аллена Друри, когда Гилберт разыскал меня там.

Фрэнк с Джерардом оделись слишком тепло для такого ясного утра: Фрэнк был в армейской куртке, а Джерард – в куртке из кусочков кожи. Заднее сиденье «импалы» было завалено сумками, набитыми одеждой Фрэнка, и парой старых кожаных чемоданов, которые, без сомнения, принадлежали Джерарду. Не думаю, что у Фрэнка Минны хоть когда-то в жизни был чемодан. Братья стояли у забора из металлической сетки – Фрэнк нервно покачивался с пятки на носок, а Джерард крепко вцепился в сетку пальцами и смотрел сквозь нее, даже не пытаясь скрыть своего нетерпеливого недовольства братом.

Фрэнк подмигнул, приподнял брови, покачал головой. Дэнни прижал баскетбольный мяч к бедру, Минна кивнул ему, изобразил бросок, уронил руки и показал губами букву «О», что должно было означать «Гол!».

Потом, как полный придурок, он повернулся и сделал вид, будто подает пас Джерарду. Тот притворился, что ничего не заметил. Минна покачал головой, снова повернулся к нам, а затем просунул указательный палец сквозь кольца сетки и стал изображать, будто стреляет, почти беззвучно выкрикивая: «Тра-та-та-та-та!» Мы лишь оторопело смотрели на него. Казалось, кто-то отнял у Минны голос. А ведь голос выражал истинную сущность Минны, разве он не знал об этом? «Знаю», – отвечали его испуганные глаза, говорящие глаза на лице немого.

Джерард невидящим взором смотрел во двор, не обращая внимания на устроенное братом шоу. Минна состроил еще несколько рож: он подмигивал, тихо посмеивался и подергивал щеками, будто стряхивая с себя какое-то невидимое раздражение. Я едва сдерживался, чтобы не копировать его гримасы.