Невинные - Нэб Магдален

Инспектор остался, послушный, как дрессированный бульдог, единственный крепкий, неподвижный предмет в бурлящем море копошащихся покупателей, летающих вешалок и падающих стопок. Только один раз ему пришлось подвинуться, когда молодая женщина решительного вида боднула его вешалкой с ворохом блестящих платьев.

Он посмотрел на часы. Четверть первого. Скоро все должно успокоиться, и наверняка она, так или иначе, закроет в час.

Ничего не успокоилось. Шум нарастал до кульминационного момента, когда толпу протестующих покупателей насильно выставили вон и заперли дверь.

— Мне нужно поговорить с инспектором... Ради бога!

Когда все вышли, она отерла лоб широким цветастым рукавом и сказала:

— Видите, что творится? Вы должны мне дать совет — вот посмотрите хотя бы на это сырое пятно слева над дверью. Его уже два раза закрашивали, а оно снова проступает. Может быть, вы могли бы порекомендовать мне надежного маляра, при вашем положении вы, наверное, в курсе.... Как я от всего этого устала, передать вам не могу. Давайте присядем. Этот стол считается моим, но вы только взгляните... Бросьте это куда-нибудь. Ой! Дайте мне вон то розовое платье. Я его уже два дня ищу. Мне нужно, чтобы портниха его укоротила... где мои мерки? Нету. Здесь был такой маленький желтенький стикер...

— Вот этот? — Он был на рукаве.

— Ох, слава богу. Мы бы с вами хорошо сработались. Мне кажется, эта девчонка ни слова не знает по-итальянски...

Через некоторое время завод у нее кончился, как у часов. Инспектор, глядя на унявшиеся кудри и серьги, гадал, сколько ей может быть лет. Наверное, его ровесница или старше, но растрепанная копна кудрей, непосредственная манера разговора и помещение, заваленное платьями с преобладанием оборок и блесток, делали ее похожей на усталого ребенка, который никак не хочет отложить игрушки и кукольную одежку.

Он самым серьезным тоном, на какой был способен, дал ей несколько советов, и она приняла их с не меньшей серьезностью. Он так и видел ее сообщающей своим постоянным покупателям: «Приходил инспектор из Питти и сказал мне...»

И жизнь опять потечет как прежде.

Оказалось, что девушка-японка была одной из ее любимых покупательниц. Не то чтобы она много здесь тратила, но она была такая красивая и опрятная и, конечно, носила сороковой размер, а у них всегда богатый выбор одежды такого маленького размера, включая модельные экземпляры. Она помнит этот льняной свитер, чудесная вещица, но никто не хотел его покупать. Акико вытащила его из-под груды вещей темного цвета.

— Многие предпочитают вещи более веселой расцветки, знаете ли, потому что лето, особенно для поездки к морю, но она ни в какую не хотела что-нибудь сексуальное или эффектное, хотя ей бы так пошло... Со своим размером она могла покупать много вещей известных дизайнеров — Валентино, Ферре и других, по средам, на рынке на площади Санто-Спирито. Они срезают свои ярлыки, и вещи можно купить практически даром.

Эти слова звучали как музыка для уха инспектора, поскольку они снимали с Перуцци обвинения во лжи и, возможно, вообще все обвинения. «Я был уверен, что она влюбилась. Ребенок бы все изменил, правда?»

Хотя, может быть, и не все. Лучше спросить.

— О да, в ее жизни был мужчина, потому что она водила его к Домани, тут по соседству. Потому-то она и заметила наш магазин и стала сюда заходить.

— Домани?

— Домани. Японский ресторан по соседству. Вы не обратили внимания, потому что там опущены жалюзи. Сегодня у него закрыто. Приходите завтра. Там-то они уж все знают о ее друге. А потом, когда у вас выдастся свободное время, возвращайтесь сюда, ладно? Мне нужно еще кое о чем с вами посоветоваться. Подождите, я отопру вам дверь... Верно вы подметили насчет вешалок — их нужно сдвинуть к стенам, чтобы они не мешали мне видеть другой конец зала, пока я тут. Как вы говорите, во всем нужен порядок.

— Точно. Благодарю вас за помощь.

Ну что ж... Теперь домой, чтобы хорошенько подкрепиться, а после обеда надо разобрать принесенное из квартиры в спокойной уверенности, что если не здесь, то в японском ресторане он обязательно получит сведения, которые ищет. Все магазины уже закрылись, над головой у него носились обрывки теленовостей и ароматные запахи еды. Над мостовой поднимался пар. Он шел, держась поближе к стене, куда не доставало солнце. На площади Сан-Феличе монахини, сопровождавшие малышей из детского сада, передавали их ожидавшим родителям. Толпы детей постарше шли в его сторону из средней школы, расположенной на площади Питти. Двое его собственных, наверное, были уже дома.