Опаленные - Кларк Кэрол Хиггинс

— Да, мам. — Уилл услышал тяжелое дыхание отца, подносящего трубку к уху.

— Взял, Алметта, — пробурчал он. — Привет, парнище. Как жизнь?

— Привет, пап. Трейс, ты не могла бы положить трубку? Мне нужно кое-что обсудить с мамой и папой. Кое-что очень личное. — Он знал, что она все равно обо всем дознается, но сейчас ему нужно было добиться, чтобы она положила трубку.

Раздался щелчок. Детские вопли разом оборвались.

— Она положила, — успокоила его Алметта. — Что там у тебя стряслось, дорогой?

— Ты помнишь то ожерелье, которое ты дала мне, когда я уезжал на Гавайи?

— Мое роскошное ракушечное ожерелье?

— Оно самое. Откуда оно у тебя?

— Сынок, — встрял отец, — ты же знаешь, что мы его купили тридцать лет назад, во время нашего отпуска на Гавайях.

— Знаю, что на Гавайях, но где именно на Гавайях? — с трудом сдерживая нетерпение, перебил его Уилл. — Где вы его купили? В магазине? Или с рук, у торговца?

— Я прекрасно помню тот день, — величественно объявила его мать. — А ты помнишь, Бингсли? В тот день мы купили детям купальные костюмчики, а потом, в аэропорту, мы увидели паренька. Он-то и продал нам ожерелье. Ты ведь хотел подарить мне что-то особенное, правда, милый? Но мы так ничего и не нашли. И вот, когда уже объявили посадку на самолет, я заметила ракушечное ожерелье в руках у того парнишки. Оно было просто великолепно! Я всегда любила его и очень им дорожила, и я уверена, что оно принесло мне удачу. Вот почему я отдала его тебе, Уилл, чтобы удача всегда сопутствовала тебе на Гавайях. Если уж так сложилось, что тебе пришлось уехать за тысячи миль отсюда, мне хотелось подарить тебе что-то на память, чтобы ты, сынок, вспоминал обо мне каждый день. Ты тогда обещал мне, что оно всегда будет висеть у тебя дома, в гостиной...

Боже правый, подумал Уилл. Он покачал головой и вздохнул, предусмотрительно прикрыв трубку ладонью. Если уж мама войдет во вкус, ее не остановить.

—... Я прекрасно помню того паренька, который продал нам ожерелье: совсем еще ребенок, подросток, в шортиках и сандалиях. У него была круглая, детская мордашка и темные вьющиеся волосы. Милый, ты помнишь, какие у него были странные пальцы на ногах?

— Я не смотрел на его ноги, — пробурчал Бингсли в ответ. — Я был слишком занят, отсчитывая две сотни баксов за это ожерелье. Тогда это были сумасшедшие деньги, знаешь ли.

— Ну, вспомни, я потом не раз тебе об этом рассказывала, — продолжала Алметта. — Тогда я была просто поражена. Вторые пальцы были у него настолько длиннее больших, что казалось, будто их специально вытягивали. Это теперь ты можешь сделать себе операцию, чтобы укоротить пальцы на ногах. Чик, и ты запросто сможешь влезть в эти ужасные дизайнерские лодочки с острыми носами и гигантскими шпильками. Ужасно, правда? Но, если честно, тому парнишке такая операция явно не помешала бы.

Пока мама продолжала щебетать, Уилл мысленно подсчитывал: сейчас этому парнишке уже хорошо за сорок, так что предположим, что на данный момент на нашей планете проживает некто с длинными пальцами ног, тридцать лет назад продавший его родителям украденное королевское ожерелье.

— ...Говорю тебе, сейчас уже не делают таких ожерелий, — продолжала Алметта. — Оно просто бесподобно. Так что там у тебя, дорогой?

— С чего это вдруг ты позвонил нам во Флориду и начал расспрашивать об ожерелье? — подозрительно осведомился отец.

— Ну, как бы вам это сказать... Я тут случайно узнал, что тридцать лет назад это ожерелье было украдено из Музея морских раковин. В конце девятнадцатого века оно принадлежало последней гавайской королеве. Тот паренек в аэропорту продал вам краденое ожерелье.

— Говорила же я тебе, что всегда чувствовала себя королевой, когда надевала его! — восторженно объявила его мать. — Оказывается, оно и в самом деле королевское! Как это прекрасно, что оно появилось в нашей семье! И оно досталось нам честным путем!

— Мам.... У меня больше его нет.

— Что?! — вскричала Алметта. — Что ты с ним сделал? Я дала его тебе, чтобы оно принесло тебе удачу!

Да уж, принесло, ничего не скажешь, подумал Уилл. Он с трудом откашлялся.

— Я одолжил его одной женщине, сотруднице отеля. Она выпускала наш информационный бюллетень. Она хотела сфотографировать его для спецвыпуска, посвященного балу «Стань принцессой», который запланирован на эту субботу. Я дал его ей вечером, перед самым ее уходом. А на следующее утро ее тело обнаружили на берегу, прямо под нашими окнами. Ожерелье было на ее шее. Полиция опознала его как ожерелье королевы Лилиуокалани, похищенное из музея тридцать лет назад.