Неразлучные - Кларк Кэрол Хиггинс

— Я сейчас же звоню девять-один-один!

Сцена, которая открылась глазам Риган, чем-то напоминала древнегреческую трагедию. Молодая рыжеволосая девушка стояла на коленях на полу, сжимая в руках изрезанные, запачканные кровью клочки того, что должно было превратить ее в принцессу в самый главный день ее жизни. Теперь же вид растерзанного сокровища вмиг превратил ее в бешеную фурию.

— За что-о-о?!! Боже, за что это мне?!!

Женщина постарше, по всей вероятности, мамочка, стояла, нагнувшись над разбушевавшейся невестой, предпринимая вялые попытки успокоить дочь, поглаживая ее по плечу:

— Я ведь тебе говорила — надо было надеть мое свадебное платье. Ты только чуточку полней, чем была я, когда выходила замуж за твоего отца, но мы смогли бы его немножко распустить. Я с такой любовью спрятала его тогда — в надежде, что когда-нибудь, в один прекрасный день моя дочь наденет его на свою свадьбу. Твоя бабушка, которая шестьдесят два года назад выходила в нем замуж, потрясающе выглядит в нем на свадебных фотографиях. — Она покачала головой. — Просто потрясающе. Как жаль, что ты не захотела продолжить семейную традицию.

Ее рассуждения прервал душераздирающий вой. Невеста зажмурила глаза и прижала к груди белые воздушные обрывки былого великолепия, затем подняла голову и завопила:

— Но, мама!.. — Однако в ту же секунду, как она увидела Риган, вопль прервался, и невеста поспешно закрыла рот.

— Кто вы такая? — спросила она, вытирая заплаканные, красные как у кролика, густо накрашенные глаза.

— Риган Рейли. Если вам станет от этого легче, могу вам сообщить, что мое свадебное платье в числе тех, которые похитили.

— Видишь? — сказала ей мать. — А она не плачет.

— Может, она до сих пор в шоке, — заметила девушка, снимая с глаза частичку туши. — И ее платье в целости и сохранности, а не изрезано в клочки, как мое.

— Я, кстати, частный детектив, — сказала Риган. — Если вы не возражаете, вы не могли бы отпустить ваше платье? Я видела на нем кровь. Оно может нам пригодиться как вещественное доказательство.

Не лишенным драматизма жестом девушка отбросила платье, рывком поднялась с пола и выпрямилась, оказавшись весьма долговязой, — что-то около метра восьмидесяти. Риган решила, что ей, должно быть, лет двадцать пять. Ее короткие, модно подстриженные рыжие волосы, веснушки, стройная, с хорошими формами, фигурка и напористость напомнили Риган одну девчонку, с которой она вместе училась в старшей школе. До тех пор, пока ту не выгнали. Но ее одноклассница никогда не выставляла своих чувств напоказ, даже когда директриса торжественно указала ей на дверь. Что касается этой юной леди, к ней вполне можно было применить поговорку «Не гляди высоко — запорошишь око».

Девушка отряхнула джинсы и провела рукой по волосам, которые, по всей видимости, она совсем недавно остригла. Похоже, она следовала советам журналов для новобрачных, в которых написано: чтобы твои волосы естественно выглядели на свадьбе, их нужно остричь как минимум недели за две до торжества. Жаль, они не предупредили, что, во избежание неприятных неожиданностей, свадебное платье нужно запереть на замок где-нибудь за месяц до дня бракосочетания.

— Меня зовут Бриан, — раздраженно бросила она. — А это моя мама. Ее зовут Тереза.

Риган пожала обеим руки и быстро представила им свою мать и Кит, которые только что вошли в комнату. При других обстоятельствах, может быть, и завязалась бы светская непринужденная беседа… Но это при других обстоятельствах.

— Как такое могло случиться? — спросила Бриан. — И где Альфред и Чарис?

— Я здесь! — С этими словами облаченный в шелковый халат цвета бургундского вина Альфред вплыл в комнату. Риган всегда поражало то, как он не входил, а именно вплывал.

Альфред был довольно высоким, изящным, с тонкими каштановыми волосами и вечной щетиной на щеках, что не раз заставляло Риган задуматься над тем, как часто он бреется. И как только ему удается всегда выглядеть так, будто он не брал в руки бритву по меньшей мере три дня? — недоумевала она. И все же в его облике было что-то томно-привлекательное.

— Бриан! — воскликнул он, бросаясь к расстроенной невесте.

Он взял ее крупные руки с безупречно отполированными — чтобы выставить в самом выгодном свете огромный бриллиант на обручальном кольце — ногтями и нагнулся их поцеловать. Затем повернулся к маме Терезе, которая наблюдала за ним с каменным выражением лица. Надо признать, она никогда не была в восторге ни от самого Альфреда, ни от цен в его салоне. А теперь она просто кипела от негодования. Ее осветленные волосы были так высоко зачесаны и уложены лаком с такой сильной фиксацией, что стояли дыбом. На носу красовались очки в изящной оправе, украшенные стразами. Коричневые брючки в обтяжку, туфли на высоченных каблуках и эластичная блузка, которую она оправляла каждые две минуты, безуспешно пытаясь натянуть на пятую точку, дополняли картину.