Гробница Наполеона - Андреева Наталья

— Ну так расскажи! Я жду.

— Мне не о чем рассказывать. Моя жизнь как на ладони. Я прозрачен, как… Как горный хрусталь.

— Ну, как знаешь, — еле слышно вздохнула жена и поднялась с дивана. Спина прямая, осанка — королевская! Манеры безупречные, воспитание родители дали хорошее. Учителя английского и французского на дом ходили. Но вот лицо…

Да, она некрасива. Не помогает дорогая косметика, модный парикмахер, и пластическому хирургу работы хоть отбавляй! Впрочем, жена не собирается ложиться под нож из-за такой мелочи, как нос уточкой и оттопыренные уши. Уши можно закрыть волосами. А губы, такие тонкие, что почти незаметны. И маленькие глазки.

Можно сказать, что она хороший человек. Хорошая жена и хорошая мать. Но это не компенсирует…

— Мы с Максимом вернемся в воскресенье вечером. Его заберет из лицея шофер и отвезет в особняк деда.

— Шестнадцать лет парню, мог бы и сам доехать, — буркнул он.

— На автобусе? О чем ты?

Понятия «общественный транспорт» и «луноход» для жены равноценны. С другой планеты. К ее миру никакого отношения не имеют.

— Да, конечно. Тебя проводить?

— Будь так любезен.

Потом он стоит на крыльце и смотрит, как машина выезжает за ворота. Французский язык в совершенстве, французская косметика, французская машина. И руки на руле. Большие, крестьянские. Наращенные ногти смотрятся нелепо. Хотя лак подобран со вкусом, в тон помаде. Она старается. Очень старается. Но…

Вот он, уроженец маленького провинциального городка, мать которого работала гардеробщицей в доме культуры и мыла по утрам заплеванные лестничные клетки, высок, строен, как тополь, и хорош собой. А иначе Ольга никогда бы не вышла за него замуж. Хорошая форма головы, можно сказать, аристократическая, нос прямой, брови вразлет. Облик мужественный и волнующий воображение. Женское, разумеется. Ах, как он себя любит!

Все. Уехала. Свободен! Огромный дом целиком и полностью в его распоряжении. Домработница придет завтра утром, получит соответствующие указания, а к вечеру уберется восвояси. И тогда он устроит маленькое шоу для своих дорогих гостей. Вечер неприятных сюрпризов. Вот уже год, как он коллекционирует человеческие тайны. Пора предъявить свою коллекцию. Пора…

БУБНЫ

 Пятница, вечер

В соседнем коттедже в это время разгорался скандал. Впрочем, к этому давно привыкли и сами домочадцы, и те, кто жил поблизости. Обитатели поселка уже не обращали внимания на отчаянные крики и звон разбитой посуды, доносящиеся из окон двухэтажного коттеджа. Послушать, так пункт приема стеклотары громят, а выносят на помойку от силы две-три разбитые тарелки да пару чашек! И как им это удается?

Скандал — непременное блюдо в еженедельном меню. Если его не подавали на горячее в понедельник, следовало дождаться вторника. Если и во вторник обошлось, и в среду тихо, а в четверг подозрительно спокойно, то уж к пятнице обязательно разразится буря. Надобно проглотить и не поморщиться. Все понимали: хозяйка — человек творческий. И ей необходима разрядка. Кто-то напивается до полусмерти, кто-то пускается во все тяжкие, а она устраивает скандалы. Сбрасывает накопившееся напряжение. Творчество — состояние, аналогичное стрессу. Время от времени надо из него выходить.

Скандалистку величали Прасковьей Федоровной Потаповой. По паспорту. Но любовные романы, написанные ею, выходили в свет под романтическим псевдонимом «Злата Ветер». Дама обитала в коттедже из белого кирпича (весьма скромном по местным меркам) вместе с мужем и лучшей подругой Кирой. Мужу Прасковьи Федоровны, которой нынешним летом с помпой справляли сорокапятилетний юбилей, на днях исполнилось двадцать восемь. То есть он годился модной писательнице в сыновья, но поскольку детей у нее не было, то…

То поводов для ревности хватало. История их любви кому-то может показаться красивой, но в желтой прессе подавалась как скандал года. Однажды писательница в компании двух закадычных подружек, особ, близких к литературным кругам, заглянула в ночной клуб, где «подавали» мужской стриптиз. Чтобы со знанием дела отобразить в очередном опусе, так сказать, быт и нравы. Дамы выпили по коктейлю, потом еще по одному и как следует разогрелись. К тому моменту, когда на сцене появились полуголые молодые мужчины, тела которых блестели, как медовые леденцы, писательница уже была в ударе. Она цапнула один из «леденцов», и тот оказался ей по вкусу. Домой Злата Ветер и молодой человек, выступавший под псевдонимом «Фараон», поехали вместе. А утром проснулись в одной постели. В вечерних газетах появились пикантные фотографии. Скандальная история привела к тому, что книжечки Златы Ветер начали расходиться на «ура». И писательница быстренько сообразила, что скандал — лучшая реклама.