Цвет боли: бархат - Хансен Эва

— За что мне такое?

— Линн, возьми трубку. Ларс просил, чтобы ты ответила.

— Не хочу, Фрида.

— Это какой-то незнакомый номер, стационарный, не мобильный.

— Возьми сама.

Фрида действительно ответила:

— Слушаю.

— Линн, это Карин, мне нужно кое в чем тебе признаться…

— Это не Линн, что ей передать?

Карин даже воспрянула духом. Трубку взяла не Линн? Ну и слава богу. Все свидетели, что она позвонила и поговорила, извинилась…

— Я хочу извиниться за свои записи, сказать, что это лишь литературная фантазия, а имя Ларса случайно совпало с именем моего вымышленного героя…

Договорить не успела, подскочил Алан, вырвал трубку, закричал в нее:

— Линн, не слушай ты эту дрянь! Ничего у нее с Ларсом не было, я свидетель!

— Это не Линн, она не хочет разговаривать с Карин.

— Это Алан, пожалуйста, передайте трубку Линн, скажите, что это Алан.

Ничего не нужно объяснять, Алан кричал так, что было слышно и Магнусу в соседней комнате. Линн, устало вздохнув, взяла трубку:

— Алан, перестань кричать. Мне безразлично, что вы или Карин скажете, все было достаточно подробно и ярко расписано, не нужно ничего объяснять. И не звоните больше, пожалуйста.

Она выключила телефон. На том конце Алан со стоном опустил трубку:

— Ты идиотка, она не станет тебя слушать, и правильно сделает. А завтра Ларс просто прикроет нас всех, а тебя посадит за решетку надолго. И тоже правильно сделает.

— Что я могу?! Ты же слышишь эту ревнивую клушу?

Теперь Алан взбесился по-настоящему:

— Ты Линн и в подметки не годишься! И если из-за твоей самодовольной дури пострадает редакция, я сам дам показания против тебя в суде!

Теперь грохнула уже его дверь. Разгром завершил горшок с цветком, уже давно стоявший на верхней полке стеллажа крайне неустойчиво. Земля из него разлетелась по столу Карин весьма эффектно.

В офисе Фриды некоторое время тоже стояла тишина, потом она решила, что у Линн было достаточно времени, чтобы успокоиться.

— Линн, ты слышала, что сказал Алан?

Линн поднялась, принялась складывать свои бумаги в сумку.

— Фрида, они все зависят от Ларса, существуют на его деньги, они тебе что угодно скажут под диктовку. Я только одного не понимаю — зачем Ларсу нужно оправдываться?

— Потому что ничего не было, — раздался голос самого Ларса. — И я не оправдываюсь, я хочу, чтобы ты поняла, что она лгала.

— Ларс, — голос Линн звучал совершенно спокойно, — если я ни с кем не занималась БДСМ, не имела встреч на стороне и никому не давала номер своего телефона, то никому не пришло в голову написать обо мне такое. Я тебе советовала не подставлять шею, чтобы на ней не висли? Могу добавить: не давай повода — не будут лгать. Если бы ты не порол ее, не встречался с ней в Гетеборге и не любезничал вчера вечером, она не имела бы оснований что-то додумывать, если вообще додумала… Линн развернулась и вышла из комнаты, бросив на ходу: — Фрида, я приду завтра к двенадцати.

В полной тишине было слышно, как ее каблучки застучали по ступенькам, хлопнула входная дверь.

Ларс остался стоять, только желваки снова ходили ходуном.

— Ларс, догони ее, не стой столбом!

Он только покачал головой:

— Линн права, это моя вина. Видел, что Карин ко мне липнет, но мужское эго играло: красивая дрянь обхаживала…

В голосе горечь.

— Ну и что теперь? Ты отпустишь Линн вот так?! Ты же говорил, что любишь ее?

Ларс сорвался с места, он успел подскочить к машине до того, как Линн отъехала.

— Линн, эта дрянь завтра будет жестоко наказана. Об одном прошу: позволь мне видеться с Мари и… не подавай пока на развод…

— Мне не нужно ее наказание, мне вообще наплевать на Карин. Не она, так была бы другая, тебе же нравится, когда красотки вьются вокруг тебя, значит, завтра еще кто-то выложит в Сеть подробности романа с тобой. Запретить видеться с Мари я тебе не могу, ты ее отец. А развод… какая разница, женаты мы или нет?

Он остался стоять, глядя вслед. Линн опустила свое стекло полностью и отправилась не домой, а просто куда глаза глядят. Ветер в окно сушил слезы, которые застилали глаза, текли по лицу.

Романтическая любовь… сказочная любовь… любовь на всю жизнь… которую может разбить любая наглая красотка… разве это любовь?

У нее больше не было сил ни бороться, ни сопротивляться, ни даже думать об этом. И слез тоже не осталось. Оставались Мари и работа.

Ларс попытался поговорить, но Линн отвечала:

— Не сейчас. Я не могу, Ларс.

— Скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила, что у меня с Карин ничего, кроме того сеанса, когда я ставил руку Алану, не было? Она солгала.

— Ничего не нужно, я понимаю, что она ради сохранения работы скажет что угодно.

— Ее все равно уволят.

— А вот этого делать не стоит, увольнение будет выглядеть как месть с моей стороны и попытка оправдаться с твоей. Глупо. Ларс, я тебя прошу, дай мне время все понять самой.

— Хорошо. Линн, клянусь, что ее выкладки в блоге неправда.

— Не клянись. До свидания.

Он уехал на Эстермальмсгатан, Линн с Мари пока остались на Библиотексгатан.

У Линн появилась задумка снова сбежать в квартиру к своим студенческим друзьям Дорис и Лукасу. Выбравшись едва живой из страшного подвала, где пытали девушек для снафф-видео, она попыталась спрятаться от всех именно у Лукаса, который жил в районе Карлаплан в большой квартире своего дяди, пока работающего в Южной Америке по контракту.

Но там к ним присоединился Ларс, и никакой «норки» не получилось. Может, теперь попробовать? И, конечно, как можно больше времени проводить в офисе, только чтобы не отвечать на бесконечные вопросы бабушки и Свена.

— Фрида, ты можешь загрузить меня работой? Я буду приходить с Мари, нужно хоть чем-то заняться, чтобы не сойти с ума.

— У тебя учеба.

— Я буду писать работы в офисе и отвечать на звонки, когда такие появятся.

Хорошее замечание: «Когда появятся». Словно почувствовав, что Фриду вовсе не интересует слежка за неверными супругами, таковые просто перестали звонить, а желающих воспользоваться услугами частного детектива в вопросах криминала не находилось. Фрида понимала, что дольше месяца не выдержит, просто так сидеть у Ларса на шее, да еще и после того, как разоблачила его связь с этой Карин, нельзя, нужно закрывать агентство.

Но пока оно существует, пусть будет местом встреч подруг. Хоть какая-то польза.

— Конечно, приезжай.

Следующий день принес неприятные новости, но уже не личного характера.

Все кандидатуры на роль виновников отравления Аники Флинт отпали одна за другой. Никому не было смысла травить женщину, которая содержала их или чем-то помогала. Последний вариант — Карл Адлер — тоже не имел никакого мотива. Фрида снова задумалась: может, и не было никакого отравления? Но откуда тогда амоксициллин?

Нет, еще одна зацепка оставалась — исчезнувшая Лора Трувассон. Несмотря на то что все сотрудники клиники в один голос говорили, что Лора, видно, многим обязана Анике и та непременно забрала бы ее с собой в Германию, сомнения оставались. Что, если именно этого Аника делать и не собиралась? Лора, знавшая какой-то секрет, Анике Флинт стала не нужна и даже опасна. Это могла быть месть.

Но о Лоре ничего, кроме тех данных, которые восстановил Магнус, у них не было. На фотографии женщина средних лет со стрижкой каре, волосы явно крашеные, но, возможно, просто закрашивала седину. Лицо, каких в Стокгольме тысячи. Адрес наверняка фальшивый, а если и настоящий, она давно его покинула.

И все-таки давно нужно было сходить туда, мало ли что удастся узнать, например, у соседей.

Но идти пришлось не к Лоре Трувассон.

— Фрида Волер?

Голос был незнаком, и Фрида невольно напряглась. Во время столь странного расследования трудно не ожидать какой-нибудь гадости. Но не ответить нельзя, ведь звонивший знал ее номер и имя, значит, знал, что трубку возьмет она.

— Да. С кем я говорю?

— Я Оке Винтер, ваш телефон мне дал Даг Вангер. Нам нужно поговорить о деле Аники Флинт. Назовите время и место, где мы могли бы это сделать.

Договорившись о встрече через час, Фрида бросилась к Магнусу:

— Ты можешь раздобыть мне фото этого Оке? Хочу понимать, он ли пришел на встречу?

— Запросто, — кивнул компьютерный гений, уже щелкая клавишами и гоняя курсор мышки по экрану. Фриду всегда поражало, как он вообще успевает понять, что увидел на изменившихся картинках. — Вот твой Оке Винтер, только одна на встречу с ним или с кем-то другим ты не пойдешь. Когда назначила?

— Уже через сорок минут. Ты намерен идти со мной?

— Да, даже если ты против.

Фрида, почувствовав облегчение, помотала головой: