Бриллианты в шоколаде - Калинина Дарья Александровна

Следователь вновь оживился:

— Кстати, а кто это мог быть?

— Не знаю. Может быть, тот тип, что Амелию грохнул? Драгоценностей в ее сумке он не нашел, поэтому и влез в ее дом, ожидая найти драгоценности там.

Эти слова Егора подтверждали и показания полицейских, приехавших в коттедж потерпевшей. По их словам, все в доме было буквально перевернуто вверх дном. Тщательный обыск занял два-три часа, а может быть, и больше. Егор никак не мог заниматься обыском, поскольку прибыл в коттедж чуть раньше полицейских.

И Воронихин перевел взгляд на Настю:

— Вы тоже были в доме покойной? Учтите, там нашли вашу сережку, наверное, найдутся и другие следы.

Пришлось Насте сознаться в том, что, оказавшись в поздний час одна на пустынной улице, она зашла в чужой дом.

— Двери были открыты, свет выключен.

— И вам не показалось это странным?

— Со мной в тот вечер столько всякого произошло, что я даже не задумалась. Просто обрадовалась, что смогла найти место, где отогреюсь. Легла на кровать и заснула.

— Однако, — крякнул следователь. — И кроме вас, в доме больше никого не было?

— Никого, — заверила его Настя. — Утром, когда я ушла, в доме все было в порядке.

— А дверь вы оставили закрытой?

— Нет, отключила электричество. Подумала, что наверное, так и надо.

— Значит, входная дверь осталась открытой?

— Да, — тихо произнесла Настя и совсем уж тихо добавила: — Может быть, обыск учинили родственники Амелии? Те, что гоняются за ее сокровищами?

Настя специально упомянула о родственниках Амелии. Сделала она это с одной целью, чтобы не говорить о Борисе. Пока что следователь не знал о его присутствии в доме покойной Амелии, и Насте очень хотелось, чтобы так оно оставалось и впредь.

Что касается подруг, то они сразу же подумали о том, что вряд ли родственники Амелии, во всяком случае те, которых подруги видели в банке, могли бы устроить в доме обыск. Насколько поняли подруги, вся родня Амелии дружно и искренне уповала на то, что драгоценности находятся в хранилище банка. А убедившись, что их там нет, вспомнили про сейф в комнате старика, переделанной впоследствии Амелией под гостевую спальню.

Зачем им в таком случае устраивать обыск во всем доме? Это мог сделать лишь тот, кто точно знал, что драгоценностей нет в банке, но в то же время их нет и у самой Амелии в ее сумке, а возможно, что и в сейфе. И кто же это мог быть? Ответ был ясен, только убийца, задушивший несчастную женщину, а до того следивший за ней.

Но кто именно этот человек, сыщицы не знали. К тому же оставался шанс, что драгоценности все же найдутся в домашнем сейфе Амелии. И поэтому о том, как продвигаются дела у ее родственников, отправившихся потрошить этот самый сейф, подругам было очень интересно узнать.

Помог им в этом Борис. Он-то и ввел сыщиц в курс того, что происходило в коттедже. Борис позвонил Насте и выразил желание встретиться с ней и с подругами.

— Валерий тоже хочет приехать со мной. Можно?

— Конечно, — машинально согласилась Настя.

Больше Борис по телефону ничего не сообщил. Впрочем, Насте в тот момент тоже было не до разговоров. Она находилась в кабинете следователя и опасалась, как бы он не спросил у нее, кто это ей звонил. Ведь Настя так и не сказала следователю о том, что была в коттедже Амелии не одна.

И ее тревожило, как бы полицейские не прицепились к Борису, если бы ей пришлось сказать.

Но вслух подругам она объяснила свою позицию иначе:

— Егор все поймет по-своему. Он решит, что я захотела ему отомстить и начала встречаться с первым попавшимся существом в брюках. Объяснять ему, что он ошибается и что у меня к Борису глубокие чувства, или там еще доказывать этому предателю что-то мне не хочется.

Если бы Настя знала, к чему приведет ее застенчивость, то она засунула бы подальше свое желание минимизировать психологическую травму Егора, которую тот неизбежно должен был получить при известии об их разводе. Но Настя была всего лишь скромный кондитер, а вовсе не великий провидец. Так что она воздержалась от откровений перед следователем и своим мужем.

Ну а подруги тоже не стали влезать со своими комментариями. В конце концов, их задача была оберегать Настю. А ситуация с коллекцией деда Амелии складывалась такая неоднозначная, что Настю вполне могли обвинить в ее краже. И хорошо, что до этого дело не дошло.

Свою собственную не совсем чистую совесть сыщицы утешили следующим образом:

— Борис ведь прилетел утром, а Амелию убили накануне вечером. Что касается Рябкова, то тот вообще скончался от болячки, Борис и кто бы то ни было тут вне подозрений.

— Будем молчать, пока драгоценности не найдутся.

— Вообще не надо упоминать, что Настя была в доме Амелии.

— А то, если сейчас родня пронюхает о причастности Насти с Борисом, мигом повесит на них стоимость пропавшей коллекции.

И так как оценочной стоимости коллекции ни у кого не было, то родня могла вчинить Насте с Борисом иск на много миллионов долларов. На любую сумму, которая показалась бы им приемлемой.

— И родственникам этого погибшего Рябкова тоже не поздоровится. Родня и их может привлечь к ответственности. Скажут, что он не выполнил условия соглашения, вчинят им судебный иск.

Сгорбленный старик был еще тем сутягой, так что подруги не заблуждались на его счет. Такому дай хоть малейший повод, мигом оставит вас без штанов.

— Тем более что он сам признался, многих судей он знает лично. Нет, лучше не рисковать. Насте и так досталось в последнее время, если она еще и стоимость этой коллекции станет выплачивать, на светлое будущее ей рассчитывать точно не придется.

Судьба коллекции ювелирных изделий волновала подруг с той самой минуты, как они узнали о существовании этой самой коллекции. И то, что им никак не удавалось взглянуть на ее экспонаты, огорчало их чрезвычайно.

После того как девушки простились со следователем, который больше не имел пока к Насте вопросов, они занялись своими делами. Судьба коллекции была для них отныне на первом месте.

Но сначала они отвезли окончательно протрезвевшего шофера к нему домой и даже в качестве благодарности хотели купить ему еще пива или дать денег. От денег шофер не отказался, а вот пиво в качестве дара решительно отверг.

— Да вы что! Сейчас моя женушка со службы вернется, если увидит меня с пивом, о спокойном вечере перед теликом можно будет забыть.

Вместо пива шофер купил для супруги тортик, с которым и направился домой. Вид у него был счастливый и гордый одновременно. Он сделал доброе дело, помог в расследовании, да еще и домой явился вовремя, денег подзаработал и пивка попил.

Напоследок, уже прощаясь со всеми, шофер все же посоветовал Насте, к которой он проникся теплыми чувствами, «не разбрасываться так мужиками».

— Посмотрел я на твоего мужа, хлипкий он у тебя, конечно. Но ведь другой-то на его месте небось еще хуже оказаться может. А что гуляет, так ты на это наплюй. Мы, мужики, без этого не можем.

И на этой оптимистичной ноте он простился с девушками и потопал к себе. Подруги помахали ему вслед. Невзирая на некоторую шаткость его морали, шофер был неплохим дядькой, и он здорово помог сыщицам, за что они испытывали к нему искреннюю благодарность и даже симпатию. Но все же, избавившись от него, не могли сдержать вздоха облегчения.

— Бедная его жена. Приходит домой, муж ее ждет с тортиком, а на самом деле изменяет ей при каждом удобном случае.

— Это их дело, — нервно отозвалась Кира.

Леся удивленно взглянула на подругу, что это с ней?

— Что ты на меня так глядишь? Не нравлюсь?

Леся удивилась еще больше. Чего это Кира на людей кидается? Но уже минуту спустя Леся вспомнила, что сегодня им не удалось толком позавтракать, время обеда они провели в кабинете у следователя, а теперь уже приближается вечер, и мирно сказала:

— Пожалуй, я бы перекусила немножко.

Кира обрадованно закивала головой, Настя тоже была не против.

— Мы с Борисом на завтрак выпили лишь по чашке чая. Так что сейчас у меня в желудке пусто.

— Одним чаем баловались? А почему ты не поджарила сырничков или чего-нибудь в этом роде? Блинчиков с вареньем могла бы своему драгоценному напечь.

— Мне даже кашу не хотелось варить.

— А что так?

— Аппетита совсем не было. И на сегодняшний день я ничего не успела с вечера приготовить.

Несмотря на то, что голос Насти звучал как-то невесело, Леся с Кирой все равно подумали о своем и хихикнули:

— Чем же ты была так занята?

Но Настя их игривого тона не поддержала и ответила совершенно серьезно:

— Мы с Борей вчера немножко поспорили о роли женщины в современном обществе.

— Что-о?

Вот уж этого подруги не ожидали.

— И к моему огромному сожалению, его позиция оказалась такова, что готовить для него обед или что-либо другое мне совершенно расхотелось.