Роскошная хищница, или Сожженные мосты - Крамер Марина

Женька сидел, откинув голову на спинку дивана, и дремал, утомленный долгой перевязкой. Марина села рядом, положила руку ему на лоб, и Хохол встрепенулся:

– Что, котенок?

– Не дергайся, все в порядке. Сейчас за нами пацаны приедут, я позвонила Гене. Как ты?

– Слабость какая-то... и башка кружится, – пожаловался он, сморщив лицо.

– Ну, это нормально. Главное, что ничего серьезного. Полежишь пару дней дома, все пройдет.

– Да... главное, что с тобой ничего не случилось. Вот так отдохнули мы с тобой, котенок: из одной истории да в другую сразу, – грустно усмехнулся Женька, здоровой рукой поглаживая пальцы Марины.

– Ну, что ж... Бывает. Идем, вон Аскер приехал...

Через пару дней после неудачного «отпуска» в офис к Коваль подъехал Ворон. Огромный букет желтых хризантем свидетельствовал о желании примириться и замять неприятный инцидент в профилактории. Ворон чувствовал себя виноватым, что именно на его территории произошло очередное покушение на жизнь Марины. Правда, она дала понять, что не считает его причастным, но все-таки...

– Слушай, красавица, а ведь я, кажется, ухватил какой-то хвост, – сообщил он, устраиваясь в удобном кресле и подвигая к себе пепельницу.

Марина, по привычке уткнувшаяся лицом в букет, подняла глаза и переспросила:

– Что ухватил?

– Ну, рассказал мне один из уборщиков территории по большому секрету, что буквально через три часа после вашего с Хохлом заезда появились двое. Сняли бунгало по соседству с вашим, а потом как растворились – никто не видел. Горничных всех перетрясли – девки говорят, что, даже когда убирать приходили, никого не видели. Но в номере, мол, определенно жили, потому что и постели пользованные, и полотенца. Но больше – ничего, и это странно: ни окурков, ни бутылок, вообще никаких следов.

– Ну, это-то как раз понятно, – пожала плечами Марина, опуская букет в большую вазу на столе. – Если это заказуха, то ребята подошли грамотно – не светились, а все следы пребывания уничтожили. В кои-то веки на меня охотится нормальный киллер!

– Вот же дура, прости господи! – сморщился Ворон. – Чего несешь-то, соображаешь?

– Да соображаю я все, Миша. Просто... Это говорит только о том, что на сей раз все по-взрослому, а не как обычно. И заказчик тоже серьезный, и ему очень надо меня убрать.

– Уезжай отсюда, Наковальня. Вот прямо сейчас собирайся – и вали, – опустив глаза, проговорил Ворон.

Марина отошла к окну, раздвинула жалюзи и посмотрела вниз. На парковке стоял ее старый «Хаммер», около него курили охранники, водитель проверял что-то в заднем колесе. Рядом с «Хаммером» не парковался никто – это было категорическим приказом Хохла, чтобы джип в любой момент мог беспрепятственно рвануть с места, не быть блокированным кем-то или чем-то. Второй джип, на котором ездила охрана, стоял у самого выезда с парковки.

Хохол сегодня остался дома, Марина настояла: у него поднялась температура, а потому за дверью кабинета сидели Данила и Аскер. И никаких предчувствий, никаких опасений – это значило, что сегодня до дома она доберется без приключений.

– Что ты молчишь?

– Ты прекрасно знаешь, что я не уеду. – Она развернулась и посмотрела на Ворона.

– Отойди от окна.

– Зачем?

– Я сказал – отойди! – повысил он голос, и Марина сообразила, что имеет в виду компаньон, задвинула жалюзи и села в кресло. – Не подставляйся тогда хотя бы.

– И что мне теперь – не жить вообще? Ты как Женька – тот тоже постоянно об этом твердит.

– Вижу, что тебе это по барабану, как обычно, – со вздохом констатировал Ворон. – Я ведь тоже заинтересован, чтобы с тобой не случилось ничего, – мы ж в доле, как-никак...

– Никак не привыкну! Постоянно хочу что-нибудь схватить и вспоминаю, что руки нет, – жаловался Гена, сидя на корточках возле камина и подавая Хохлу березовые поленья. Чиркнув спичкой, Женька поджег сложенные пирамидкой дрова, и они начали понемногу заниматься пламенем. Хохол отряхнул руки и повернулся к Генке:

– Привыкнешь со временем. Да и протез можно будет скоро заказать, Марина консультировалась у кого-то, сказали: как только культя зарубцуется, так и надо будет подбирать.

– Хорошо, что левая рука, – спокойным, будничным тоном отозвался телохранитель, перемещаясь в кресло. – Без правой-то совсем тяжко было бы, а так... Да и Марине Викторовне спасибо – не выгнала.

– Она никогда не увольняет своих людей, разве ты не знал? Они, как правило, погибают, но не уходят. – Хохол задумчиво вытянул из пачки сигарету, размял ее в пальцах. – Ты знаешь, Генка, у меня в последнее время какое-то дурное предчувствие, я постоянно жду, что случится что-то... Нервы, что ли?

Гена удивленно посмотрел на помрачневшее лицо Женьки, на его безвольно опущенные руки, на выпавшую из пальцев сигарету:

– Брось ты, Жека, панику поднимать! Пока ведь тихо все, никаких признаков, что кто-то собирается на нас наехать.

– Ты не понимаешь: об этом не кричат на всех углах, готовятся тихо, скрытно, а потом – раз! И все, ничего не исправишь...

По кафельному полу коридора зацокали каблуки, и Хохол мгновенно преобразился, приняв расслабленную позу и жестом показав Гене, что разговор должен остаться в тайне. Марина вошла в каминную, улыбнулась:

– Привет, красавчики!

– Ты чего такая довольная? – поймав ее за полу халата и усаживая на подлокотник своего кресла, спросил Хохол.

– С Егоркой разговаривала.

– Что сказал? – поинтересовался Женька, незаметно для Гены поглаживая Маринину спину.

– То же, что и всегда: «Мамуя, на меня!» – засмеялась Коваль. – Дашка ревмя ревет: домой, говорит, хочу, соскучилась. Ничего, скоро заберем.

«Ох, чует мое сердце, что нескоро!» – вздохнул про себя Хохол, но вслух ничего не сказал, не стал портить Марине настроение на весь день.

– Не пойму, к чему такая помпа! – раздраженно выговаривала Марина, сидя на заднем сиденье старого «Хаммера» и глядя на движущийся впереди джип охраны. Еще два таких же ехали следом. – Ты бы еще вертолет нанял, чтоб уж совсем!

– Надо будет, найму! – серьезно пообещал Хохол, закрывая окно.

На стройке, куда Марина заехала перед возвращением в «Парадиз», все было в порядке, работы почти завершились. Коваль похвалила себя за то, что решила все-таки не делать глобальной реконструкции тренировочной базы, а просто как следует отремонтировать то, что имелось, и придать всему пристойный вид. Теперь двухэтажное здание в небольшом сосновом лесочке сияло, как новенькое. Вместо старых окон на первом этаже были установлены новые, пропускавшие в три раза больше света, фасад отштукатурен и выкрашен в песочный цвет, вокруг выложены дорожки, установлены клумбы, и, как только станет совсем тепло, в них появятся цветы. Словом, вид у базы стал совершенно другой, и это не могло не радовать президента клуба.

Марина прогулялась по территории, придирчиво оглядела все, потом пошла внутрь. Охрана окружала ее кольцом, и Коваль недовольно морщилась от такого излишнего рвения. Но спорить с Хохлом было бесполезно.

Осмотрев номера, где будут жить футболисты, душевые, столовую, кухню и большой холл, где планировалось проводить пресс– конференции и разборы игр, Марина осталась довольна. Так и сказала прорабу:

– Отличная работа, Борис Гаврилович! Все именно так, как я и хотела, – просто, но удобно. Можете рассчитывать на премию.

Прораб засветился от похвалы: обычно хозяйка только орала и ругалась, но сегодня, надо же, осталась довольна. Значит, можно перевести дух.

Марина вышла на крыльцо, зажмурилась от яркого майского солнца, прикрыла рукой глаза и полезла в сумку за очками, чуть приостановившись, но вдруг упала на мраморное крыльцо, как подкошенная. Очнувшиеся через секунду охранники, выхватив пистолеты, стали озираться по сторонам, а Хохол, замешкавшийся в здании, вылетел, расталкивая всех и, падая на колени возле неподвижно лежащей Коваль, заблажил:

– Су-у-уки, твою мать!!! Проглядели все-таки, скоты беспонтовые!!! Обшарить все, найти мне того, кто это сделал, иначе вас всех порешу, на хрен!!!

Возле него остался только Гена, Хохол осторожно поднял Марину на руки – она еще дышала, и на черном пиджаке слева вокруг небольшого отверстия расплывалось пятно.

– «Скорую»!!! – рявкнул Женька, поняв, что время уходит и нужно срочно делать что-то.

– Пусти-и... – прохрипела Марина, закатывая глаза. – Больно...

– Котенок... не уходи, девочка, слышишь, не уходи, я прошу тебя... – бормотал Хохол, не стесняясь бегущих по щекам слез. – Сейчас в больницу поедем, там врачи...

– Не надо... я умираю... Женька... не мучай меня... – Она облизала пересохшие губы и попыталась сосредоточить взгляд на лице Хохла. – Пожалуйста...

– Не говори так! – взмолился Хохол, осторожно убирая с ее лица прядь волос. – Я не позволю тебе уйти, я умру без тебя...

– Ты... не сможешь... – Она выдавила некое подобие улыбки. – Вот видишь... как вышло... ты... про гроб не забудь...