Мужчины Мадлен - Арсеньева Елена

– Левка… – прошептал Шура, и сделался столь же бледным.

– А врачи говорили, тебя еще как минимум две недели в больнице продержат, – изумленно пробормотал Павел, и Алёна поняла, кого зрит воочию.

Да ведь это Лева Пономарев! Соперник Шуры Короткова! Бывший кавалер Киски! Владелец синей «Мазды»!

Правда, сейчас он был никакой не Лева, а самый настоящий Лев – грозный, рыкающий, беспощадный.

Ну и ну…

Ну и ну!

– Как же, буду я еще две недели париться на койке, если вся жизнь наперекосяк пошла! – гневно заявил Лева, не опуская ствола. – Он мою девушку увел! Если бы не та авария, я смог бы Киску уговорить вернуться. Помнишь, Шурка? У нас же дуэль была назначена! А ты меня под столкновение подвел, знал, что победителем на дуэли выйду, я же так стреляю, как тебе и не снилось! Засунул меня в больницу и Киску соблазнил! А я люблю ее! Я ее и сейчас люблю, несмотря ни на что! А ты ее отбил. А она ведь беременная была!

– Ну да, – кивнул Коротков. – От меня беременная.

– Нет, от меня! – воскликнул Лева Пономарев. – У нас с ней раньше все началось, чем у вас с ней.

– И что? – хмыкнул Шура. – Тут, понимаешь, главное не срок давности, а то, чей сперматозоид шустрее окажется. Вот мне и повезло. А тебе – нет.

– Киска! – громко позвал Лева, и в дверях появилась девушка – бледная, несчастная, растерявшая всю свою победительную, чуточку хамоватую уверенность.

«Да, – подумала фуриозная эмансипатка Алё-на Дмитриева, – слабость украшает женщину…»

– Киска, от кого ты беременная, от меня или от него? – вопросил Лева.

– Да я и сама не знаю… – еще больше побледнела Киска. И разрыдалась.

– Ах, так? Шлюха! Пошла вон, ты мне больше не нужна!

– Значит, это мой ребенок!

Два голоса прозвучали одновременно. Затем их обладатели некоторое время молчали, словно сами не могли сообразить, кто из них что именно вскрикнул. А потом Киска бросилась на грудь Леве, а Коротков, пиная рассыпавшиеся папки и оскальзываясь, вылетел вон. Из кабинета, из жизни Киски с Левой – и из жизни Алёны Дмитриевой.

Мавр, так сказать, сделал свое дело… ну и пошел вон, дурак!

Лева, обнимая Киску одной рукой (в другой у него был пистолет), улыбнулся Алёне огромными ввалившимися глазами:

– Моя помощь еще нужна?

И повел стволом пистолета в сторону замерших, как статуи, Виталика и Павла.

– Нет, – сказали в один голос статуи, – все будет решено самым что ни на есть законным образом.

– А то смотрите мне! – пригрозил Лева, и статуи согласно кивнули.

Лева вышел, уводя Киску.

– Ну что, госпожа Дмитриева, тогда от имени издательского дома «Виталий Шеметов» я предлагаю вам договор на издание дневника Мадлен, – солидно проговорил владелец вышеназванного дома. – В том случае, конечно, если на последней странице мы отыщем ее подлинное имя, – немедленно оговорился он, словно сделал сноску в тексте.

– А я от имени издательского дома «БТР» предлагаю вам аналогичный договор плюс еще договор на издание вашего нового детектива, – поспешно вмешался Павел. – И гонорар в два раза выше любой суммы, которую предложит Виталик.

– Спасибо, господа, – сказала Алёна и проворно скользнула к двери, – но я другому отдана и буду век ему верна. Пожалуй, свой роман я отнесу в издательство «Глобус». Надеюсь, с гонораром там меня не обидят, ну а если и обидят, господь им судья.

– А дневник?! – вновь в один голос закричали Виталий и Павел.

– А дневник… дневник оставлю для домашнего пользования, – сказала Алёна и вышла из кабинета.

«И мы прочитаем его вместе с Дракончегом. Думаю, ему понравится…» – подумала она и мечтательно улыбнулась.

А на последнем листочке было написано:

Когда я начинала свои записки, я обещала на последнем листке открыть тайну своего имени и написать своим подлинным почерком, кто я такая, кто такой N, кто такие Этьен, Франсин и прочие персонажи, встреченные мною на пляс Мадлен. Но история моя непомерно затянулась. По сути дела, надо начинать рассказывать другую! Я уже была готова сделать это, как вдруг заметила, что тайник, который я устроила в раме одной из своих картин, моей самой первой и любимой, «La vendeuse de fleurs à la place de la Madeleine», заполнен. Туда больше не войдет ни одного листка, даже этот последний мне придется положить между холстом и подрамником. Нужна новая картина, нужен новый тайник для того, чтобы я поведала о нашей любви с Этьеном… и о его любви с Франсин. Может быть, я напишу об этом. Может быть, нет. Может быть, я нарисую еще одну «Цветочницу». Может быть, нет. А пока я завершаю свои записки последним стихотворением. Я все перечитала, все вспомнила… и ни о чем не жалею! Ни о замужестве своем, которое сделало меня сначала счастливой, а потом несчастной, ни об изменах N, ни о наших ссорах, дележе имущества и неминуемом разводе. И, конечно, меньше всего я жалею о том, что однажды ночью, движимая отчаянием, убежала на пляс Мадлен и увидела, как она прекрасна. По-настоящему прекрасна. И жива!

С тех пор…

Так в шутку называют свой город жители Нижнего Новгорода, в недавнем прошлом носившего наименование гор. Горький. Здесь и далее примечания автора.

«Продавщица цветов на площади Мадлен» (франц.).

Алёна подразумевает, что во французском языке звук «o» иногда выражается на письме буквосочетанием, как, например, в слове août, то есть август, от которого произошло имя Огюстина (Августа), а в слове honneur, честь, от которого произошло имя Онорина, не произносится буква h.

Об этом можно прочитать в романах Елены Арсеньевой «Поцелуй с дальним прицелом» и «Ведьма из яблоневого сада», издательство «Эксмо».

Читайте роман Елены Арсеньевой «Лесная нимфа», издательство «Эксмо».

Подробнее читайте в романе Елены Арсеньевой «Повелитель разбитых сердец», издательство «Эксмо».

«Утраченные иллюзии» (франц.).

От франц. que faire – что делать?

Это мужской туалет, вам туда! (англ.)

Здесь и далее танцевальные термины, названия фигур аргентинского танго.

Читайте роман Елены Арсеньевой «Любимая девушка знахаря», издательство «Эксмо».

Подробно об этом можно прочитать в романе Елены Арсеньевой «В пылу любовного угара», издательство «Эксмо».

История описывается в романе Елены Арсеньевой «На все четыре стороны», издательство «Эксмо».

Читайте роман Елены Арсеньевой «Сыщица начала века»; кроме того, о Георгии Смольникове и Елизавете Рыжовской рассказывается в романах «Последнее лето» и «Осень на краю» из цикла «Русская семейная «сага», издательство «Эксмо».

Галстуки и шейные платки (франц.).

Bretteur (франц.) – наемный дуэлянт.

Подробнее читайте в романе Елены Арсеньевой «В пылу любовного угара», издательство «Эксмо».

Читайте роман Елены Арсеньевой «Академия обольщения».

Мадлен цитирует стихотворение Проспера Мериме.

Так на Западе называют православную церковь.

Эйфелева башня, которую называют фаллическим символом Парижа.