Клятва вечной любви - Володарская Ольга

В коттедж Стаса они приехали два часа назад, и все это время обзванивали родственников Виктора Сергеевича. По дороге заезжали в магазин «Ритуал». А еще раньше поговорили у подъезда Катиного дома, после того как, покинув ее квартиру, вышли на улицу:

– В пакете точно были только вещи? – в третий раз за последние пять минут спросил Стас и сел на лавку.

– Да точно… – Вера опустилась рядом со Стасом. – Одно барахло, и ничего больше. Причем не очень чистое. Постирать небось взяла. Только непонятно, зачем тащить грязные вещи домой, если в кухне у Виктора Сергеевича машинка стоит.

– Сломалась она. Ремонту не подлежит. Отец мне позавчера звонил, просил купить ему новую на свой вкус – самому-то ему некогда было по магазинам мотаться. Я как раз сегодня за ней собирался…

– Выходит, деньги взяла не Катя.

– Может, она их взяла, но сразу отдала Петру?

– Вытряхнула из сумки и набила в нее грязного белья? Нет, вряд ли! Уж если отдавать деньги, то с пакетом.

– По логике – да.

– Тебе не кажется, что пришло время встретиться с Кочетовым и откровенно обо всем поговорить?

– Да разве он будет разговаривать со мной откровенно? Если деньги у него, Петр ведь не признается… – усомнился Стас.

– Хотя бы на его реакцию посмотрим.

– Ладно, уговорила. Только мне кое-что прежде уладить надо. Завтра похороны, так что…

– Да, я понимаю, – пробормотала Вера. Она как-то забыла, что Стасу предстоит, и запоздало забеспокоилась: – А ты успеешь все подготовить? Слушай, давай плюнем на расследование и займемся похоронами. Я помогу. Что нужно делать?

– Да ничего особенного. Все без меня организовалось. Давай заедем ко мне домой. В записной книжке есть телефоны близких друзей отца, их надо обзвонить. Когда закончим, можно и к Кочетову.

И вот они закончили! А за окном уже сгущались сумерки…

– Надо же как быстро время пролетело, – пробормотал Стас, задергивая шторы и включая свет. – Есть хочешь?

– Можно что-нибудь перехватить.

– Вот и я думаю, что надо покушать. А то ноги протянем. К тому же в «Огненный дракон» ехать рано.

– Куда ехать?

– В ресторан японский. Называется «Огненный дракон».

– А зачем нам туда ехать?

– Петя Кочетов каждое воскресенье там ужинает. Один. Традиция у него такая – перед трудовой неделей посидеть в одиночестве, подумать. Обстановка в ресторане располагающая: благовония клубятся, фонтанчики журчат. У него и свой столик там есть. За ширмочкой. На нем табличка «заказ» с утра стоит. Хотя Петя обычно является в «Дракон» ровно в десять.

– Откуда ты все это знаешь?

– У меня был роман с администраторшей ресторана, – хмыкнул он. – Так что, двигаем в кухню?

– Да, пошли…

И Вера, поднявшись с кресла, последовала за Стасом.

В коттедже Радугиных она оказалась впервые. В их квартире она бывала сотни раз, а вот в коттедже, куда семья переехала из их дома, как-то не довелось. Поэтому Вера с жадным интересом осматривалась. Когда-то в застойные и ранние перестроечные годы домик наверняка был пределом мечтаний многих горожан. Как же! Четырехкомнатный, с огромной верандой, террасой, балконом, а главное – двумя туалетами. У кого в восьмидесятые было два туалета?

– Ты ремонт здесь хоть раз делал? – поинтересовалась Вера, заметив, что коттедж находится не в лучшем состоянии: линолеум потерт, двери пошарпанные пора менять, а в кухне плитка еще с тех времен, когда на выбор имелось два ее вида: белая гладкая и рифленая голубая.

– Не-а, – беспечно ответил Стас. – Мне и так хорошо. Если кран потечет, я починю, петля сломается на дверке, сменю, холодильник из строя выйдет – куплю новый. А что ни у кого уже стенок венгерских да ковров на стенах нет, мне плевать.

– Если жену приведешь, она тут все поменяет.

– Вот потому я и хожу в холостяках…

С этими словами Стас подошел к холодильнику и достал из него… кастрюлю с супом!

– Я думала, холостяки питаются пельменями и замороженной пиццей, – заметила Вера с удивленной улыбкой.

– Предрассудки, – ответил он и стал деловито зажигать под кастрюлей газ. – На пельменях долго не протянешь. А уж пиццу замороженную вообще есть невозможно. Раз в неделю я себе варю супы. Жарю картошку и мясо. А когда у меня ночует женщина…

– А случается такое часто, – продолжила Вера.

– Нет, как раз очень редко, – с усмешкой возразил Стас. – Так вот, когда очередная дама остается у меня, все развивается по одному и тому же сценарию. Утром она вскакивает и бежит варить мне кофе и жарить яичницу. Я понимаю – хочет порадовать… Но спросила бы сначала – желаю ли я такой завтрак?

– Нет?

– Нет! Я терпеть не могу жареные яйца, а еще больше, когда кто-то без спросу лазит по моему холодильнику. Кофе же ни одна еще не сварила нормально. И приходится давиться, чтоб ее не обидеть.

– Научил бы их, как меня…

– Я б научил, но… – Стас замолчал.

Вера воззрилась на него, ожидая продолжения, но он все безмолвствовал.

– Так что тебе мешает? – подстегнула его Вера.

– Ни с кем из них я не хотел прожить до старости и умереть в один день, – ответил Стас после долгой паузы.

– А со мной, значит, хотел?

– С тобой – да.

Все это время он стоял спиной к Вере. Суетился у плиты, доставал тарелки из сушки, ложки из шкафчика. Но, сказав «да», развернулся и посмотрел Вере в лицо. Посмотрел коротко – несколько мгновений, и глаза опустил, но Вера все поняла. И подобно Стасу потупилась.

– Вер, – услышала она. – Вер, взгляни на меня, пожалуйста…

Сделать это было непросто. Пришлось мобилизовать всю силу воли и только потом поднять глаза на Стаса.

– Я еще вчера хотел сказать, да что-то помешало… – Он сделал порывистый шаг вперед, но потом попятился и буквально вдавился в плиту. – Я обманул тебя тогда…

– Когда?

– В день нашей несостоявшейся свадьбы. – Ноги Стаса вновь пришли в движение, и теперь он двигался к Вере. – Я сорвал наше бракосочетание не потому, что передумал… Вернее, я передумал жениться на тебе, но не по той причине, которую озвучил…

– Я знаю, Стас.

– Знаешь? – Он был так поражен, что даже остановился.

– Виктор Сергеевич рассказал мне обо всем.

– Давно?

– Нет, вчера. До того, как его убили… Наша беседа в школьном кабинете была очень познавательной для меня.

Вера грустно улыбнулась. А Стас оставался серьезным, если не сказать хмурым. Его брови были насуплены, губы поджаты. Но Вера знала, что это может означать не только то, что Стас грустен, озабочен, недоволен и так далее… Очень часто (по крайней мере, раньше) такое выражение лица у него появлялось, как предвестник вспышки желания. Вот он только насупился и будто замер, прислушиваясь к себе и не понимая, что происходит в душе и теле, а спустя миг из него выплескивается такой мощный поток сексуальной энергии, что устоять невозможно…

– Стас, не надо, – проговорила Вера и предупредительно выставила вперед руки. Как будто возвела защитный барьер.

– Что не надо? – хрипло спросил он.

– Не начинай… Не стоит!

Но Стас ее не слушал. Не потому, что не хотел, просто Верины слова пролетели мимо его ушей. А скорее просто не дошли до них, ведь в них стучала кровь, не давая проникнуть другим звукам. Стас хотел Веру. В который раз за день. А уж за прошедшие годы сколько он думал о ней, и не сосчитать…

– Нет! – прошептала Вера в тот миг, когда Стас, как когда-то, обхватил ее талию. – Нет! – повторила она, чувствуя, что он все крепче прижимает ее к себе. – Нет! – Но его руки были так настойчивы, а губы горячи… – Прекрати! – выкрикнула Вера.

– Почему? – спросил он, отстраняясь. Тело его, еще секунду назад такое трепещущее, сильное, возбуждающее, будто задеревенело. – Ведь ты хочешь меня так же, как я тебя… К чему все эти игры?

– Мы не можем, Стас!

И замолчала, вспоминая…

Дядя Витя ввел Веру в школьный класс и, прикрыв дверь, сказал:

– Теперь нам никто не помешает поговорить!

Вера, из последних сил сдерживая раздражение, процедила:

– Было бы о чем…

– Считаешь, не о чем?

Задав вопрос, Виктор Сергеевич прошел к учительскому столу и оперся на него. Вера знала, что ему уже далеко за шестьдесят, но верилось в это с трудом. Радугин выглядел прекрасно! Взгляд поневоле задерживался на его фигуре. На лице были видны возрастные изменения: кожу испещряли морщины, а также синеватые ниточки капилляров, на подбородке пробивалась абсолютно седая щетина, и главное – его брежневские брови с возрастом стали светлее и реже. А вот фигура оставалась поджарой, ладной – просто юношеской.

– Вера, ты, наверное, не поверишь, но я по тебе скучал, – сказал Радугин.

– Вы правы – не поверю! – Вера скрестила руки на груди и исподлобья глянула на дядю Витю. – Зачем вы притащили меня сюда? Мне казалось, мы все выяснили много лет назад…

– Нет, Вера не все. Я еще тогда хотел тебе рассказать ВСЮ правду, но…