Мэри, или Танцы на лезвии - Крамер Марина

– Спасибо...

– И все?

– Прекрати! – вдруг заорала я. – Не можешь без этого, да?!

Он развернул меня к себе и посмотрел в глаза.

– Больше ты никогда не позволишь себе повышать на меня голос.

Фраза прозвучала совершенно безобидно и тихо, однако я моментально поняла – никогда больше не буду орать на него. Кошмар...

– Как он оказался у вас в доме? – продолжал меж тем Алекс таким тоном, словно перед этим и не было этого жуткого отступления.

– Н-не знаю... наверное, пришел к Марго.

– К Марго? – Мне показалось или в его голосе действительно мелькнули ревнивые нотки?

– Да... он что-то собирался покупать в том агентстве, где она работает... какой-то участок, я не знаю... спроси сам.

– Спрошу. Тебе не холодно?

Как мне могло быть не холодно, когда я сидела абсолютно голая, если не считать накидки? Прямо как в старом анекдоте про Морозко: «Ага, дедушка – не сугроб, а солярий».

– Холодно...

– Марго, принеси ей что-нибудь! – крикнул Алекс, и Марго материализовалась моментально, как будто ждала под дверью, хотя, скорее всего, так и было. В ее руках я увидела банный халат, потянулась рукой, но Алекс перехватил: – Все, Марго, выйди.

Опять этот категоричный приказной тон – словно они чужие. Неужели он так зол на нее за то, что Марго кинулась ко мне на помощь? Тогда какого же черта он сам постоянно появляется именно в тот момент, когда без него уже просто не обойтись? Я не понимала мотивов этого человека, не могла нащупать его модель поведения, он был совершенно непредсказуем и потому привлекателен.

– Можно, я оденусь?

– Да, конечно. И умыться бы тебе – лицо все в крови.

Он встал и отошел к окну, заложив руки за спину.

– Ты совсем не можешь ходить?

Вопрос прозвучал как удар кнута, я вздрогнула и быстро запахнула халат, пытаясь натянуть его на ноги.

– Могу стоять. Ходить – пока нет, очень сильные боли.

– Что говорит врач?

– Что надо, то и говорит.

– Не дерзи.

– Спроси у Марго.

– Я не хочу спрашивать у Марго. Я спрашиваю у тебя.

– Врач говорит – нужна операция. Денег нет. Все?

Алекс повернулся и удивленно уставился мне в лицо:

– Что – вся проблема в этом? В деньгах?

– Да. И даже не вздумай сказать, что у тебя они есть.

Что-то в моем тоне убедило его – я не шучу. Я с первых дней поставила Марго условие – не брать ни у кого денег. Но она и сама ни за что не стала бы просить – тем более у него. В этом смысле у нас бзики совпадали.

– Ты упрямая, Мэ-ри. Ну, как знаешь.

Он вдруг поднял меня на руки и понес в ванную, по дороге крикнув Марго, чтобы шла туда же. Поставив меня на пол около умывальника, Алекс вышел, и ко мне тут же бросилась Марго:

– Господи... я думала – умру от страха! Как этот Арик сюда попал?! Мэри, он ничего... не успел? – чуть запнувшись, спросила она, включая воду.

– Кто? – хмуро отозвалась я, думая совершенно не об Арике, чей труп располагался сейчас в нашей гостиной.

– Ну, я понимаю, что Алекс точно ничего...

– Угу – по морде только дал, а так нормально, – буркнула я, опираясь на раковину и начиная смывать засохшую кровь с лица.

– Так это что же – он тебя так?! – ахнула Марго, но я помотала головой:

– Он только добавил. Арик нос мне разбил, урод... Марго, ты шла бы, посмотрела, не хочет ли наш супермен за собой в гостиной прибрать. Только это... смотри, там... труп...

Марго, к моему глубокому удивлению, никак не отреагировала на предупреждение, словно такие вещи происходили в ее жизни настолько регулярно, что уже и пугаться смысла нет. Но ведь вполне возможно, что так и было... зная ее первого мужа...

– Сам не маленький, – отозвалась она, поддерживая меня рукой за талию. – Я думаю, Мэри, что мы с тобой должны прекратить ходить вокруг да около и прооперировать тебя. В таком состоянии жить нельзя, мало ли, какие будут обстоятельства – и что? Вдруг я не смогу быть рядом, как сегодня? И ты...

– Марго! Ты говоришь ерунду. Сейчас нет денег, нет их – понимаешь? И взять негде пока.

– Есть! – решительно перебила она. – Есть. Но мне нужно твое принципиальное согласие.

Я сразу поняла, куда клонит Марго.

– Нет. И больше не смей...

– А, собственно, почему? – вдруг возмутилась Марго. – Почему ты решаешь? Почему не спросишь моего мнения? Может, я банально устала быть твоим костылем?

– Так скажи об этом.

– Мэри... ты ведь понимаешь, что я говорю это не для того, чтобы упрекнуть. Ты не виновата в том, что не смогла вылежать после операции положенный срок. И мне вовсе не тяжело. Просто я хочу, чтобы ты поправилась, чтобы тебя не мучили боли, чтобы ты могла нормально ходить и жить, постоянно не завися от меня.

Лицо Марго, отражавшееся в зеркале, сделалось жалобным и совсем детским – так всегда бывало, когда она расстраивалась или начинала плакать. Я понимала ее, хорошо понимала и знала, что она не думает о себе, а просто хочет, как лучше. Но почему, черт возьми, это «как лучше» должно быть связано непременно с Алексом? И тем более – с его деньгами?

Словно угадав, о чем я думаю, Марго негромко сказала, ловя в зеркале мой взгляд:

– Ведь я могу попросить у него не насовсем, а в долг.

– Очень смешно, Марго.

Мы обе вздрогнули и повернулись в сторону открытой двери. Алекс стоял, опираясь спиной о стену, и, скрестив на груди руки, наблюдал за нами.

– Неужели ты так плохо меня знаешь, чтобы думать о каких-то долгах?

– Она здесь ни при чем. – Я отвела руку Марго и переместила вес на здоровую ногу, чувствуя, как ломит всю левую половину тела. – Это мои проблемы – и решать их я буду сама. На этот раз – сама, без тебя, понятно?

– Ты самостоятельно даже до кровати дойти не сможешь. – Его губы сложились в презрительной усмешке, но глаза остались холодными и непроницаемыми.

– Надо будет – смогу.

– Мэри, не надо, он же тебя провоцирует, – негромко шепнула сзади Марго, и это только усилило мою злость. Поиграть, значит, ему захотелось? Ладно, поиграем!

Я оттолкнулась от раковины и на здоровой ноге прыгнула к дверям. Алекс с шутовской улыбкой отошел в сторону, сделал приглашающий жест руками:

– О да, проходите!

Я резанула его взглядом, закусила губу и сделала еще прыжок. Сзади ахнула Марго, бросилась ко мне, но Алекс покачал головой, и она остановилась. Еще двумя прыжками я добралась до поворота на лестницу, остановилась, вцепившись в перила, и замерла от дикой боли, которая пронзила, кажется, всю левую ногу и выше, до шеи.

– Ну, что ж ты остановилась, самостоятельная? – подстегнул меня сзади голос, и я, дернув головой, крепче ухватилась за перила.

– Алекс, прекрати! Ты не видишь, что делаешь? – Марго уже чуть не плакала, но он крепко держал ее за руку и не давал подойти ко мне.

Я благополучно добралась почти до верхней площадки, развернулась, чтобы торжествующе посмотреть вниз, и вдруг пошатнулась и, не удержавшись влажной от напряжения рукой за гладкие перила, кубарем полетела вниз. Отчаянно завизжала Марго, бросаясь ко мне, но удержать, поймать, конечно, не смогла. Ударившись левым бедром о ребро первой же ступеньки, я потеряла сознание.

Почему так больно? Господи, ну, почему мне так больно, что нет сил удержать крик? Неужели это я ору высоким, срывающимся голосом? Открываю глаза и никак не могу сфокусировать взгляд – все плывет и искажается в навернувшихся слезах. Чья-то рука вытирает влагу, и я начинаю видеть. Моя комната, я на кровати, рядом Марго с озабоченным заплаканным лицом, около нее – Алекс с таким выражением, что мне становится страшно, и я снова закрываю глаза.

– Так, ну-ка, выйди, Марго. Мне надо с ней поговорить.

– Я не выйду, – решительно огрызается она, удивляя меня. – Хватит уже твоих экспериментов!

– Ты не слышишь? – чуть удивленно переспрашивает он.

– Слышу. Но не выйду.

– Марго!

– Не кричи. Я не выйду.

Возня, глухой вскрик, удар двери, поворот ключа в замке – тишина, прерываемая тяжелым дыханием.

– Открой глаза.

Я плотнее зажмуриваюсь, трясу головой.

– Мэ-ри, не нервируй меня. Открой глаза.

Я делаю это с неохотой, меньше всего мне сейчас хочется увидеть торжество в его взгляде – торжество от его правоты. Я снова проиграла, снова уступила ему и дала ему возможность снова меня уколоть.

Алекс неожиданно протянул руку, и я чуть съежилась, ожидая удара, но он провел по волосам и совершенно спокойным голосом произнес:

– Мэ-ри... какая же ты еще девчонка. Ведь я просил тебя не стараться переиграть меня, зачем? Чего ты добилась? Что доказала?

Я молчала. Да и что говорить – сама дура, кругом, как ни крути...

– Ох, Мэ-ри, сгоришь ты так.

– Тебе-то что?! Ну, скажи: тебе что?! Какое дело?! Я тебе никто, понимаешь – ни-кто! – выкрикнула я. – И никогда никем не буду тебе, даже если придется под забором подыхать!

Он улыбнулся как-то нехарактерно мягко, взял мою руку. Я попыталась высвободить пальцы, но он держал крепко:

– Зря ты так. Я не хочу тебе зла.

– А я от тебя вообще ничего не хочу – в том числе и добра. Самая большая моя мечта – это чтобы ты исчез.