Письмо королевы - Арсеньева Елена

Для этого нужна была минутка или полторы полной безопасности и уединения.

«Может, такси взять?» – подумала Алёна, но тут же отказалась от этой мысли. В случае чего на таксиста надежды никакой. Эти ребята храбры только деньги вынимать из пассажиров, а защищать их от внезапно надвинувшейся опасности – ни, нема дурних! С другой стороны, своя рубашка ближе к телу, и это правда.

Жаль, сберкасса уже закрыта. Она недавно начала работать после ремонта, сияла ну просто невозможной чистотой, и охранники были ну очень ражие и глазастые. Такие мигом приведут в действие табельное оружие, даже и думать не станут, стоит только почуять даже намек на некий неадекват! Может, палить и не станут, но палками резиновыми приложат дай боже, и наручники тоже в ход пойдут.

Ах да, наручники! Алёна сунула в сумку свой трофей, который мог привлечь нездоровое внимание какого-нибудь невесть откуда взявшегося милиционера, и вошла в книжный магазин.

– Через пять минут закрываемся, – предупредила донельзя уставшая продавщица на входе. – Вера, повесь табличку, чтобы никто больше не входил!

Алёна одобрительно кивнула и зашла за ближайший стеллаж, который прикрывал ее от окна. Достала телефон, посмотрела на список вызовов, которые делала с утра. Ага, вот телефон Оперного.

– Добрый вечер, скажите, пожалуйста, Петр Фоссе сегодня занят в спектакле?

– Нет, а кто его спрашивает?

– Ну, это… по личному делу. Извините, а нельзя ли у вас узнать его телефон?

– Конечно, конечно, можно, пожалуйста, записывайте! Вам какой, домашний или сотовый?

Алёна опешила и даже, отодвинув мобильник от уха, посмотрел на него недоверчиво. Честное слово… странно! Обычно телефоны актеров никому не дают, чтобы их личную жизнь не нарушали назойливые поклонницы. Не факт, что у Фоссе таковые имеются, конечно, а впрочем, пуркуа бы не па, как говорят, вернее, как не говорят французы?

Тем, что само идет в руки, грех не воспользоваться.

Она выхватила из сумки ручку и тетрадку:

– Э… говорите, я записываю!

Номера были ей продиктованы и даже повторены на всякий случай.

Алёна нахмурилась. Что-то здесь не то…

– А извините… может, вы и адрес домашний дадите?

– Конечно, конечно, записывайте!

Был продиктован и адрес, и даже объяснено, что все подъезды со стороны улицы закрыты, входить в дом следует со двора.

– Спасибо, – поблагодарила настороженно Алёна. – А что, скажите, вы всем подряд даете координаты актеров?

– Ну что вы? – обиделись на том конце провода. – Ни в коем случае, это строго запрещено! Но Петр Альбертович (у Алёны глухо стукнуло сердце – да, все правильно!) очень просил, очень… – Она кокетливо выделила голосом слово «очень», голос стал сладкий, словно после коробочки «Рафаэлло», но Алёна подумала, что, наверное, конфетами дело не обошлось, Фоссе наверняка добавил чего-нибудь более весомого, грубого, зримого для такой покладистости. – Просил, если позвонит девушка и будет его спрашивать, немедленно сказать ей все: и адрес его, и все телефоны.

«Опаньки!» – как выразился бы какой-нибудь экстремальный персонаж писателя Бушкова.

– А… он не сказал, как зовут девушку? – осторожно поинтересовалась она.

– Алёна, – ответила вахтерша простодушно – и вдруг засуетилась: – Ой, а разве вы не девушка? Не Алёна?!

– Алёна, Алёна, – успокоила ее наша героиня и положила трубку, оставив вопрос о том, девушка она или не девушка, открытым.

Как интереееесно… Фоссе, кажется, полный дурак и, что хуже, всех подобными себе полагает. Интересно, он сам надумал расставить простодушную ловушку – выкопать, так сказать, яму ближнему своему… можно употребить и неблагозвучный синоним этого слова! – или ему посоветовал некто… некто, прибывший из далеких краев и имеющий большой опыт в том, как сваливать в… яму тех, кто осмелится встать посреди дороги?

– Магазин закрывается, девушка, вы что, решили здесь ночевать остаться? – раздался рядом возмущенный вопль, и Алёна спохватилась, что забыла о времени.

– Извините, ой, извините…

Сопровождаемая выразительно-осуждающим молчанием продавцов и охраны, она вылетела из книжного и кинулась было к площади Минина, но притормозила. Слишком много открытого пространства. Опасно.

Остановилась на краю площади, прикрытая с одной стороны горсткой угрюмых таксистов, бесплодно ожидающих пассажиров (здешние обитатели славились непристойно задранными ценами, немного находилось лохов садиться в их обшарпанные колымаги на колесах), а с другой – бронзовой статуей (чуть выше человеческого роста) городового начала ХХ века. Алёна, как и все, пожалуй, нижнегорьковцы, его обожала и вполне могла доверить ему собственную жизнь. Стоя рядом с городовым, она выжидала удобного момента. С одной стороны, более или менее плотной группы народу, с другой – появления троллейбуса, который готовился бы развернуться на площади и идти по Варварке. И вот такой момент выпал! Под прикрытием группы отвязного молодняка, которому приспичило покинуть ночной клуб «Авентура» и искать приключений где-то в другом месте, она перебежала площадь и вскочила в троллейбус очень удачно – за миг перед тем, как он тронулся. И она могла быть уверена, что вслед за ней никто не ворвался в вагон. И по крайней мере на одну остановку она может освободиться от страха за свою жизнь… вернее, от страха за то, что ее собьет пуля влет, как неосторожно взлетевшую птаху, и она не сможет рассказать… поведать… никому не сможет сообщить о своих поразительных открытиях!

Именно по этой причине Алёна решила не выходить на своей остановке, а ехать до конечной, вернее, по кольцу. Но вот если троллейбус идет в парк… Вот тут писательнице Дмитриевой худо придется. Однако водитель и кондукторша пока что молчали про парк. Может, не стукнет им ничего в голову, может, так и пройдут по всей Ванеева до Рокоссовского, а оттуда, через Кузнечиху и Четвертый микрорайон, снова в центр? И за это время, глядишь, подоспеет кавалерия… Ну, выручайте, святые небесные силы!

Святые небесные силы переглянулись и подумали: «Эх, пропадет ведь девка-то!! Надо что-то делать, что ж это она у нас сколько уж времени без пригляду, на свой страх и риск… Непорядок!»

Непорядок, верно. И что? Надо как-то реагировать!

Ну ладно, поглядим, может, и прореагируем…

А может, и нет!

Пока некоторые в небесах чесали затылки, осененные нимбами, Алёна начала было набирать первый из тех номеров, по которым собиралась звонить, но что-то ее дернуло проверить баланс.

Проверила – и увидела надпись: «Ваш баланс 80 рублей».

Ну да, самое время оказаться без денег! То есть для местных разговоров этого хватило бы, но она собиралась звонить не только на местные номера, это раз, а во-вторых, даже и здешние разговоры не имели права быть прерваны в самую неподходящую минуту из-за такой ерунды, как рассеянность Алёны Дмитриевой, забывшей положить деньги на счет.

Она подумала и нашла в телефонной книжке номер, по которому звонила очень редко. Эсэмэски туда посылала достаточно часто, и получала – тоже, но звонки – это только для экстренных случаев. Такого, как сейчас.

– Привет, – раздался в трубке удивленный голос Дракончега. – Что-то опять случилось?

– Ну, в общем, да, – сказала Алёна, невольно улыбаясь и вспоминая минувший вечер. – Тебе удобно говорить? Или ты дома и не один?

– Вполне. Я еще не дома, только подъезжаю.

– Я хотела тебя попросить… нет, сначала скажи, как твои гости?

– Какие гости? – спросил он очумелым голосом.

– Ну, вчерашние. Хлеба дождались?

– Нет, – хохотнул Дракончег. – Поели и так. Я приехал, а все уже сытые и пьяные. И все им по фигу, был хлеб, не было хлеба, был я, не было меня…

– То есть все обошлось?

– Ну, более или менее. Она немножко пошумела утром, да ладно, не в первый раз и не в последний, думаю. Так что там у тебя?

– Ты не мог бы мне помочь?

– Мог бы. Чем?

– Мне нужно, чтобы ты сейчас, прямо сейчас, срочно положил на мой счет, в смысле, на мой телефон пятьсот рублей. А лучше тысячу. А лучше две. Сколько есть, короче.

– Есть пять, – сказал Дракончег растерянно. – Все положить?

– Да нет, пять, наверное, слишком. Положи две… просто на всякий случай. Завтра же я тебе отдам. У меня деньги есть, просто я не могу выйти из троллейбуса.

– Господи, что еще?! Какого троллейбуса?!

– Из «девятки», – вздохнула Алёна. – Дракончег, я тебя прошу, ни о чем не спрашивай, ладно? Мне срочно нужно звонить и, возможно, долго говорить по телефону, поэтому ты просто положи деньги на счет, а завтра я тебе все объясню. И деньги верну.

– Да что ты – верну, верну! – рассердился он. – Не в этом дело. У тебя что, опять какие-то проблемы? Хочешь, я приеду?

«Да!» – чуть не закричала Алёна, а потом вспомнила… бульвар Мальзерб и сказала:

– Дракончег, положи деньги на счет. Все, пока, я тебе позвоню, если…

Она чуть не ляпнула: «Если останусь жива», но прикусила, понятное дело, язык. И отключилась.