Солнце в ночном небе - Данилова Анна

– Так я их уже килограмм съела, – Оля похлопала себя по плоскому животу. – Валюша, и тебя с Рождеством!

Подруги обнялись.

– Как тихо, красиво... Не так я представляла себе этот праздник. Думала, Сима будет в компании молодых людей, водка будет литься рекой, а мы окажемся в сомнительной ситуации. Кто бы мог подумать, что все получится именно так... странно. Может, пойти посмотреть почту, вдруг моя тетка еще что-нибудь придумала?

– Нет. Предлагаю оставаться на своих местах. Не хочу неожиданностей, каких-то странных видеороликов, которые непременно натолкнут нас на не самые приятные мысли. Пусть все идет, как идет. Вот разве что Люлиту надо поздравить.

– Жаль, что мы не можем позвонить родителям, поздравить их. Начнутся расспросы... Как там моя сестричка, Гера?

– Давай выпьем за ее здоровье, – предложила Ольга и разлила по бокалам шампанское.

18

Штраубинг, 1991 г.

Фрау Ульрика Хассельман шла по дорожке своего сада с букетом пылающих на солнце бордово-оранжевых бархатцев. Она шла медленно, и чем ближе становилась могила с потемневшим от времени крестом, тем сильнее билось ее больное сердце. Устремив взгляд повлажневших глаз на табличку с надписью «KLAUDIYA», она остановилась, чтобы перевести дух. Потом подошла еще ближе, присела и осторожно, словно боясь, что букет может оказаться слишком тяжелым для небольшого земляного холма, положила цветы... И тут же вздрогнула, услышав позади шаги. Медленно повернув голову, она увидела совсем рядом с собой подошедшую неслышно невестку, Сабину. Крупные капли пота выступили на лбу Ульрики, она машинально положила руку на грудь, словно успокаивая бешено колотящееся сердце.

– Сабина? Это ты? Идешь неслышно... Даже испугала меня.

– Испугала? Простите. Конечно, я не должна была так поступать. Но я вошла в дом – он оказался незапертым, смотрю, вас нет. Сразу подумала, что вы в саду, где же вам еще быть. Но я никак не могла предположить, мама, что вы до сих пор не можете забыть вашу собаку.

Сабина обняла свекровь и поцеловала ее в соленую от слез щеку.

– Мама, не стоит так убиваться. Это все-таки просто собака. Хотя, я понимаю, для вас она была настоящим другом. Я отлично помню ее – рыжий кокер-спаниель, такая ласковая и умная собака...

А через пару дней они пришли всем семейством, как обычно, на ужин. Юрген молча сел перед телевизором с отсутствующим видом, а Сабина, загадочно глядя на свекровь, вдруг поставила перед ней на стол большую корзину, прикрытую шарфом.

– Бабушка, – Ирис прижалась к ней и заглянула Ульрике в глаза, не в силах скрыть радость. – Открой, посмотри, что там.

– Да, посмотри, – Ева сморщила свой носик и подмигнула бабушке, – ну же!

Керстнер достала сигарету и закурила, уставившись в окно.

Ульрика приподняла край клетчатого шерстяного шарфа и вдруг увидела... свою маленькую Клаудию. Маленького щенка кокер-спаниеля со смешной милой мордочкой и умными веселыми карими глазками.

– Господи, Сабина, как же мило с твоей стороны! – Ульрика не верила своим глазам. Внимание снохи тронуло Ульрику до глубины души. Надо же, она не оставила без внимания этот букет, возложенный ею на могилу умершей собаки...

– Снова грязь будет в доме, – хмыкнул, не поворачивая головы, Юрген. – На стульях и диванах – шерсть, и какая-то рыжая тварь будет болтаться под ногами.

– Что ты, Юрген, – воскликнула Сабина счастливым тоном, – да это же такая радость! Жаль, что мы у себя не можем держать такое чудо, а то я бы непременно взяла именно такого щенка.

– Вот только еще одной суки в доме и не хватало, – возмутился Юрген, доставая сигареты. Керстнер, сразу же повернувшись к отцу, протянула ему свою зажигалку. – Спасибо, дочка. Ну что, вы так и будете возиться со своим щенком? Мы, кажется, ужинать пришли. И кто-то обещал утку...

В тот вечер ужин продлился недолго, Юрген почему-то нервничал. Ульрика подумала, что у него, вероятно, свидание с какой-нибудь легкомысленной девицей. Сабина сказала, что у нее полно домашних дел, надо гладить белье, Керстнер заявила, что ее давно ждут, и только Ирис с Евой явно не хотели уходить, они играли со щенком, споря, какое же ему дать имя. Остановились на Берте. Семейство ушло, в доме стало тихо. Фрау Ульрика устроила в кухне возле старого кресла место для Берты, постелив туда старое одеяло и прикрыв его шарфом Сабины, после чего перемыла посуду, накинула теплую кофту и вышла прогуляться.