Арена мрака - Пьюзо Марио

Дверь распахнулась, и вошел Вольф. Он их поприветствовал:

– Здорово, ребята! – Поставил свой портфель на письменный стол и сел, тяжко вздохнув. – Ну, и чему вы тут веселитесь? – Он улыбнулся им, и его мучное белое лицо осветилось неподдельной радостью. – Поймал двух фрицев, воровавших кофе. Знаете, что им разрешают уносить домой суп в чайниках? Так вот, эти суки клали кофе на дно чайника, посыпали песком, а сверху наливали суп. Только не спрашивайте, как они потом выгребали оттуда песок.

Этот рассказ почему-то разозлил Эдди. Он мрачно сказал:

– От Вольфа Трейси^[8] никому не уйти. Поведай нам, Вольф, как тебе это удалось!

Вольф хмыкнул:

– Ха, кто бы мог догадаться!? Просто, как все гениальное. Подпустил к ним в курятник своего петушка.

Миддлтон поднялся.

– Пожалуй, я сегодня пораньше отправлюсь, ладно, Эдди?

– Ради бога! – ответил Эдди.

Вольф поднял руку:

– Погоди, Гордон. – Гордон остановился у двери. – Не говори никому о том, что я сейчас скажу. И вы, ребята, держите язык за зубами.

Через неделю ты получишь предписание на отправку обратно в Штаты. О'кей?

Гордон уронил голову. Вольф ласково спросил:

– Черт побери, разве ты этого не хотел, а, Гордон?

Гордон поднял взгляд и, улыбаясь, ответил:

– Да, пожалуй. Спасибо, Вольф. – И вышел из кабинета.

Эдди тихо сказал Вольфу:

– Что, из Штатов пришел ответ на запрос службы безопасности?

– Ну да, – ответил Вольф.

Эдди Кэссин стал разбирать бумаги на своем столе. За окнами управления гражданского персонала сгущались сумерки. Эдди раскрыл свой портфель и сунул туда две бутылки джина, жестянку грейпфрутового сока и несколько плиток шоколада, которые он достал из ящика стола.

Вольф сказал:

– Слушай, отдай лучше мне свои сигареты и выпивку, Эдди. Так ты хоть накопишь бабки, вместо того чтобы надираться каждый вечер.

Эдди взял портфель под мышку и направился к двери.

– Я же живое существо, – сказал он. – Ну, мусорщики, желаю вам удачи. А я пойду дрессировать свою гориллу.

За ужином Вольф сказал Моске:

– Знаешь, я, наверное, первый стал пасти этого Гордона. Как-то я подвозил его в город, и вот на полпути он попросил меня остановиться. Он вылез из джипа и пошел обратно по шоссе. Он подобрал какой-то кусок металла, на который я чуть было не напоролся, забросил его в кусты и сказал мне с этой своей сладенькой улыбочкой: «Ну вот, одной проколотой шиной будет меньше». Это он хорошо сделал, да? Он вообще хороший парень.

Но с этим Гордоном хлопот не оберешься. Слишком много в нем выпендрежа. Так что, когда мой босс сказал мне, чтобы я за ним приглядывал, потому что он когда-то состоял в компартии, я ничуть не удивился. Они таких олухов и заманивают.

Вот дурашка!

Моска закурил сигару и отпил кофе.

– Но он малый не трус!

Вольф торопливо поедал свой шницель.

– Ты не правильно рассуждаешь. Пораскинь мозгами. Сколько к нам приходит немцев, которые хотят служить у нас? Они готовы воевать с русскими. Сколько уже было слухов, что русские оккупировали английский и американский сектора? Я же читаю секретные рапорты. Теперь уже недолго осталось. Самое большое через два года все опять начнется по новой. И ребята вроде Гордона возьмутся за топоры. Здесь! – И он рубанул себя ребром ладони по горлу. – А я возвращаюсь в Штаты. Не хочется мне тянуть лямку в сибирском лагере для военнопленных.

Моска медленно произнес:

– Надеюсь, и мне удастся отсюда выбраться до всех событий.

Вольф вытер губы и откинулся назад. Официант наливал ему кофе.

– Не беспокойся, – сказал он. – У меня есть сведения, что скоро отменят запрет на браки с немками, и мы из этих фройляйн сделаем порядочных дам. Там, за океаном, преподобные отцы просто как с цепи сорвались. Не хотят, чтобы мы тут трахали дам без брачного свидетельства.

Они вышли из армейской столовой и направились к джипу Вольфа. Выехав за забор из колючей проволоки, огораживающий территорию военно-воздушной базы, они свернули на дорогу и поехали в противоположную от города сторону, На окраину Нойштадта. Ехать было недалеко. И Вольф скоро притормозил у одиноко стоящего домика, очень узкого, словно сплошь состоящего из вытянувшихся друг за дружкой маленьких комнат.

Рядом с домом стояли три джипа, несколько немецких «Опелей». К железным перилам, вмурованным в каменные ступеньки, было привязано несколько велосипедов.