Свидание с небесным покровителем - Володарская Ольга

Габриель разделял мнение Мотылька, поэтому сделал предложение и ей. Та, точно так же, как и Пропащий, согласилась со всеми условиями и ответила ему: «Да».

Больше никому он писать не собирался, но сработало «сарафанное радио», и посетители сайта, узнавшие о существовании Габриеля, стали сами его искать. Так, девочка-готка, называвшая себя Ксю, однажды прицепилась к нему в чате. Она просила умертвить ее и клялась, что ее желание уйти бесповоротно. К тому времени Габриель уже научился отличать фиктивных самоубийц от реальных (первые лишь болтали, вторые были готовы к решительным действиям) и понимал: эта девочка, как говаривали во времена его молодости, тухлая рисовщица. Именно поэтому он сделал предложение и ей. Та, естественно, испугалась и больше на сайте не появлялась.

А вот паренька, называвшего себя Млечный Путь, отпугнуть не удалось. Он буквально преследовал Габриеля и умолял помочь ему уйти из жизни. Устав вразумлять парня, Габриель поставил перед ним стандартный ряд условий, и тот, к его огромному удивлению, все их принял.

Так же, как Офелия и Магдалина! Первая нашла его сама, а вторую Габриель выбрал из огромного списка желающих умереть с его помощью по одной простой причине – она оказалась местной. Он и до этого старался отбирать тех, кто обитал поблизости. А все потому, что «Эдельвейс» был домом отдыха районного масштаба. И приобрести в него путевку было не так просто. К тому же фирмы-перекупщики из других регионов могли не соблюсти правил расселения. В «Эдельвейсе», в отличие от других домов отдыха, пансионатов и санаториев, отдыхающих определяли в конкретные номера или бунгало. Каждое помещение было индивидуально декорировано. Одно в стиле хай-тек, другое – в индийском, третье – в мавританском, четвертое – в старорусском, и человек, выбирающий путевку, мог сразу решить, где именно он хочет жить. А вот полулюксы были стандартными, поэтому, в какой именно отдыхающего определить, решалось на месте. Представители туристических фирм города, естественно, всегда об этом помнили, но туроператоры из какой-нибудь Пупырловки могли по халатности забыть, и в таком случае у Габриеля возникли бы проблемы…

Так что лучше иметь дело с местными! Не из города, так хотя бы из области (по желанию члены клуба указывали место жительства и возраст). Исключение Габриель сделал только для Офелии да Пикового Туза.

С последним он вошел в контакт тогда, когда понял, что дни его сочтены. Габриель чувствовал себя все хуже. Если раньше боли, которые он испытывал, были терпимыми, то теперь ему приходилось колоть себе морфий. Доставать его было трудно, поэтому случались ночи, когда Габриель лежал в кровати с деревяшкой во рту – чтоб не кричать на весь корпус. В одну из таких ночей он и вступил в переписку с Пиковым Тузом. «Играть так играть, – решил Габриель. – Ведь это довольно забавно! Держать у виска человека револьвер с одним пустым гнездом… И пусть револьвер не реальный, а человек представляется мне всего лишь картой, все равно интересно…»

Когда одиннадцатого числа все шесть участников игры прислали Габриелю по последнему письму, он вынул из колоды шесть карт, перевернул их, перемешал и стал по одной вытягивать.

Как только очередность и «победитель» были определены, он положил в карман короля пик и покинул свою комнатенку, чтобы начать подготовку к игре…

На сердце было неспокойно. Базиль не мог понять, откуда взялась эта царапающая душу тревога, но не по себе ему было с самого утра. Чтобы хоть немного развеяться, он решил отправиться на реку. Денег на аренду удочек у Базиля не осталось, поэтому он просто уселся на бережку и стал смотреть на воду.

– Вась, а Вась! – услышал он за своей спиной и обернулся. К нему спешил Серега, держа в каждой руке по бутылке пива. – Ты чего прямо на песок плюхнулся? Штаны испачкаешь!

– Да и черт с ними!

– Будешь? – спросил Серега, протянув Базилю пиво.

– Неохота что-то…

– Да ладно тебе, выпей! – Он насильно втиснул бутылку в руку Базиля. – Я сегодня уезжаю, вот решил попрощаться с тобой…

– Уезжаешь? Почему?

– Да ну, это не отдых, а мучение, правильно жена говорит. Вот с утра вроде все тихо, никаких тебе новых трупов, а все равно неспокойно… Так и ждешь, что не сегодня, так завтра обнаружится еще один покончивший с собой отдыхающий…

– И ведь появится, – произнес Базиль едва слышно.

– Чего говоришь? – переспросил Сергей.

– Да так… Мысли вслух! – Базиль крутанул крышку и чокнулся открытой бутылкой с Серегой. – Удачи тебе, парень! Рад был знакомству.

– Взаимно, Вась! И знаешь, что я тебе скажу? Женюсь я на Катьке своей. Видит бог, женюсь!

– Вот это ты здорово придумал. Молодчина!

– Сам собой горжусь, – рассмеялся Серега. – А с другой стороны, мне ж это нетрудно, а ей радость! Я после разговора с тобой понял, что просто обязан осчастливить Катьку. Она ж у меня золотая женщина! А что психованная была в последнее время, так это от недосыпа… Только сегодня призналась мне, что снотворное свое потеряла. Она ведь без него не может. А тут вдруг делось оно куда-то. Вроде из номера она его не выносила, всегда на тумбочке прикроватной оставляла, но в один прекрасный день оно как испарилось. Значит, засунула куда-то машинально да забыла. Не горничная же его украла, правильно? Ладно деньги, ценности воровать, но снотворное-то зачем?

– Серег, а когда это произошло? – встрепенулся Базиль.

– Да разве я помню? Не вчера точно, раньше… Может, в понедельник? Да, наверное… Я как раз собирался записать на диктофон, как Катька храпит, а она все ворочалась, не спала… – Он немного подумал, потом отмахнулся и сделал добрый глоток из бутылки. – Хотя какая разница?!

– Да просто странно все это… Из номера снотворное пропало…

Сергей пожал плечами.

– Как оно называлось? – спросил Базиль.

– «Нитразепам» вроде…

– В пузырьке?

– Ага. Катька сразу большую расфасовку взяла, пятьдесят штук, чтоб часто в аптеку не бегать – говорю ж, в последнее время она страдает бессонницей… От нервов все! Бизнес, Вась, их столько требует…

– А в тот день, когда снотворное пропало, кроме горничной, к вам в номер кто-нибудь приходил?

– Да бог его знает…

– Серег, вспомни, а? Прошу тебя…

– Та-ак… С утра Ваня-плотник заходил. У нас кровать скрипела, мы его и вызвали… Потом мужик из проката… Коля, кажется. Сдачу принес. У него не было, когда я скутер арендовал… Охранник Жека еще забегал. Он у меня журналы брал, чтоб во время вахты почитать, вот и вернул… После обеда мужики, с которыми я в бильярд дуюсь… Вот, пожалуй, и все!

– А из обслуги? Больше никого?

– О! Вспомнил! Под вечер библиотекарь явился. Книгу какую-то требовал. Шумел, ногами топал… Еле его из номера выставил! Этот чудик пытался убедить меня в том, что я какую-то редкую книгу у него на сутки взял и уже второй день не возвращаю…

– А ты не брал?

– Вась, ты че? Я даже не записывался в его дурацкую библиотеку!

Тут с реки донесся клич:

– Се-ерый!

Это нетрезвая компания на моторке звала Сережу.

– О! Братва моя! – обрадовался тот. – Ребята, с которыми мы шары катаем! Погонять решили. Надоело, видно, в бильярдной торчать. – Серега помахал пьяным парням рукой. – Давайте сюда! Я с вами прокачусь…

Те направили моторку к берегу. Когда она причалила, Серега забрался на борт. Он и Базиля звал, да тот отказался. Залпом допив пиво, он швырнул бутылку в урну, встал и быстро зашагал в сторону лестницы. На ходу он вытащил из-за пояса свой допотопный «Сименс» и набрал номер сына. Нужно было сообщить о пропаже снотворного.

Закончив разговор с отцом, Митрофан убрал сотовый в карман и придвинул аппарат городской связи.

– Леха, зайди ко мне, – бросил он в трубку после того, как его соединили со Смирновым.

– А чаем напоишь?

– Обязательно.

– Тогда бегу…

И ведь на самом деле прибежал! А как иначе он успел бы достичь кабинета Голушко еще до того, как тот опустил трубку на рычаг?

– Ты, Смирнов, прямо как племенной рысак носишься! – рассмеялся Митрофан, едва завидев товарища на пороге. – Неужто так чаю хочешь?

– Очень, – серьезно ответил Леха. – Твой рулет пересоленным был. И переперченным. До сих пор во рту палит…

– Не надо было его жрать в таком количестве. – Митрофан щелкнул по кнопке электрического чайника.

– А с чем чай будет?

– С «таком».

– Это как?

– Просто… «так»! То есть пустой.

– Не, Голушко, ты что, издеваешься? Пустой я б и у себя в кабинете попил…

– Тогда топай к себе. Как попьешь, сюда вернешься.

– Мить, не жмоться, а? – заканючил Леха. – Печенюшечку выдели… Хоть одну…

– Да ты все триста граммов с утра слопал!

– Значит, в следующий раз сразу полкило бери.

– В следующий раз я кабинет запру, чтоб ты в него до завтрака не просочился! – обалдев от Лехиной наглости, рявкнул Митрофан. – Так ты чай будешь? С «таком»?