Коллекция ночных кошмаров - Куликова Галина Михайловна

– Смерть Дарьи, – напомнила Ливневу Маша. – Ты обещал рассказать, что произошло.

Павел кивнул и на секунду закрыл глаза. Было ясно, что разоблачительная речь дается ему непросто.

– Четыре будущие жертвы – четыре женщины, которые могли слышать, как он разговаривает во сне. Каждую из них он подбивал представить ему доказательства того, что он лунатик. Все четыре вслушивались в его ночной бред и тщательно его фиксировали. Позже он планировал исчезнуть и ждать, когда каждая из них сообразит, где его искать.

Однако судьба распорядилась иначе. И исчез он гораздо раньше, чем планировал.

– Кажется, я знаю, что случилось, – вмешалась в его монолог Маша. – Помощница директора Альбина, одна из, так сказать, избранных, разболтала о том, что Федоренков рассказывает во сне о сокровищах Тамерлана. Наверняка это произошло у кофейного автомата.

– И ее треп услышали люди Запорожца, – подхватила Яна, наставив на Машу указательный палец. – Те неприметные личности, которые готовили рейдерский захват здания. По сравнению с отдельно взятым объектом недвижимости сокровища Тамерлана показались Запорожцу невероятно жирным кушем.

– Верно, – поддержал ее Ливнев. – И тогда Федоренкова похитили и привезли к Запорожцу на дачу.

Маша снова обратилась к пленнику:

– Полагаю, что, как только ты узнал, из-за чего тебя схватили, ты наделал в штаны. Ведь Леня Запорожец – это тебе не Любовь Федоровна. Если в игру вступит такой человек, сокровищам можно будет помахать ручкой. Думаю, Запорожца ты пристрелил со страху. Не пойму лишь, где ты взял оружие.

– Порожин был убит из пистолета охранника, караулившего ворота, – пояснил Ливнев. – Федоренков охранника не только связал, но еще и обезоружил. Когда Сланальп полез через забор, Федоренков шмыгнул за угол дома и сразу же вернулся. Зашел внутрь и выстрелил в Запорожца.

– А как ему удалось убежать после этого? – поинтересовалась Яна. – Люди наверняка слышали выстрелы, кто-то должен был начать прочесывать местность…

Ливнев вздохнул.

– И тут еще одна несчастливая случайность. Дело в том, что утром Дарья отправилась в институт разыскивать Федоренкова. Он уже два дня не ночевал дома – перемещался от Зои к Альбине и обратно. Когда она выходила из института, то увидела, как Федоренкова запихивают в черный лимузин. Приехала Дарья в институт вместе со своим оператором на редакционной «Ниве». На этой «Ниве» они и преследовали черный лимузин, повиснув у него на хвосте. На Сланальпа и его мотоцикл они не обратили внимания. Дарья сразу же установила, в чей дом привезли Федоренкова. Поэтому внутрь они с оператором не полезли, а стали караулить снаружи. Сначала началась стрельба, а потом Федоренков, как ошпаренный, выскочил из калитки. Тогда ребята подобрали его и вывезли из поселка. По дороге Дарья допытывалась, что произошло. И в конце концов догадалась о том, что на самом деле сделал Федоренков.

– Это все оператор рассказал? – ахнула Маша. – Где же он раньше был?

– В горячей точке, Мария. Когда вернулся, сразу дал показания. Объяснил, что Дарья высадила его возле метро, а сама села за руль. Федоренков остался в машине. Именно после этого Федоренков исчез, а Дарью нашли убитой. Я не знаю точно, почему он ее убил. Может быть, потому, что она угрожала рассказать о стрельбе в доме Запорожца, а может, по какой-то другой причине.

Федоренков улыбался и молчал.

– Ну? – грозно надвинулась на него Маша. – Говори! – И стукнула его ногой по ботинку.

– А то что? Пытать будешь? – ухмыльнулся тот. – Ни черта вы не докажете.

– Кажется, я знаю, в чем дело, – сказала Яна, потерев лоб. – Дарья не верила в то, что Федоренков меня любит. Она делала все, чтобы мы разошлись. Пыталась меня с ним рассорить. Говорила, что он разговаривает во сне с единственной целью – довести меня до белого каления, чтобы я выгнала его из дома.

– Она могла заявить, что он просто прикидывается лунатиком. А на самом деле разговаривает вовсе не во сне! – воскликнула Маша.

Судя по напряженному взгляду Федоренкова, они были недалеки от истины.

– Думаю, убийство Запорожца его распалило, – вслух рассуждал Ливнев. – И когда Дарья посадила его в машину и завела свою песню, адреналин ударил ему в голову. Они наверняка ссорились всю дорогу. Понятия не имею, почему Дарья разрешила ему войти в квартиру. Возможно, он сделал вид, что ему плохо, а может быть, просто крался за ней и в последнюю минуту ворвался в дверь… Так или иначе в коридоре он увидел биту и нанес удар. После чего собрал шмотки и уехал в Коплино. Ждать, когда одна за другой начнут появляться его следующие жертвы. Кто-то раньше, кто-то позже…

– А как бы он объявился потом? – поинтересовалась Яна, обращаясь к Ливневу.

– «Потом» для него было волшебно-расплывчатым. Иметь в руках сокровища Тамерлана и думать о каком-то там «потом»?

– Вам не удастся повесить на меня ни-че-го, – заявил Федоренков. – За что меня вообще задержали? За то, что я разговаривал во сне и сидел под елкой с заступом в руках?

– Ты убил Дашу, – спокойно возразил Ливнев. – И это, считай, доказано, ты здорово наследил. Она практически разоблачила тебя, только зря решила с тобой это обсудить.

– И все? – скорчил гримасу Федоренков. – Вы тут меня серийным убийцей выставляли, а где же гора трупов?

– Про гору никто не говорил. Я имел в виду прежде всего умысел.

– Умысел еще доказать надо, – усмехнулся Юра. – А это тяжелое дело, почти нереальное.

– Зато реально доказать, что ты убил Запорожца.

– Как?! – в один голос воскликнули девушки.

– Бред, – сказал Федоренков. – И бред этот никак нельзя доказать.

– Потому что камеры не работали? В том числе в кабинете Запорожца? При тебе был какой-то сбой в электропитании, и, сидя в запертой комнате, ты слышал, как снаружи обсуждали возникшую проблему? Потому ты и вел себя так нахально, уверенный, что не останется ни одной записи?

Федоренков напрягся.

– Но твое лицо зафиксировала скрытая камера, которая сбоя не дала. И про которую даже охранники не знали. Порожин, страдая манией подозрительности, сам ее покупал и устанавливал. Так-то, дорогой наш стратег.

В этот момент в дверь постучали.

– Прокуроры, – объявил Василий Корнеевич.

И Яне, и Маше было все равно, что он подразумевает под словом «прокуроры» и какие конкретно люди приехали забирать преступников. Так же наплевать им было на все процессуальные тонкости, и совсем не хотелось знать, как Ливнев все это устроил. Устроил – значит, молодец, они в нем не ошиблись.

Яна надеялась, что, когда все уляжется и наступит относительное затишье, у них с Павлом появится возможность поговорить с глазу на глаз. Но она забыла о том, как сильно устала. Пока Ливнев все улаживал и разговаривал с властями, она терпеливо ждала его, сидя на диване, да там же и заснула.

Проснувшись и услышав, что Машка еще похрапывает, свесив руку с кровати, она тихонько оделась, умылась и выскользнула во двор. И сразу увидела Павла, стоявшего возле крыльца. Двор был небольшой, огороженный ладным забором. Возле калитки туда-сюда ходил Бобик. Вдалеке, на скамейке, сидел Василий Корнеевич и чистил ружье. Над поселком поднималось солнце, заливая все вокруг радостным светом.

– С добрым утром! – воскликнул Ливнев, схватив Яну за руки. – Я так рад тебя видеть! Не мог дождаться, когда ты проснешься. Мне нужно рассказать тебе одну сногсшибательную историю. Она связана с той фотографией, ну, помнишь, которую вы с Марией разглядывали в компьютере?

Василий Корнеевич на своей лавке насторожился.

– Конечно, помню, – усмехнулась Яна и взглянула на охотника.

Тот сделал большие глаза. Кажется, только сейчас до него начало доходить, что вчера он сдуру выболтал секрет, который выбалтывать не следовало.

– Так вот, – продолжал ни о чем не подозревающий Ливнев. – Дело в том, что это была вовсе не фотография Агнешки Кадлубовской! Это была не Агнешкина, а твоя фотография…

Василий Корнеевич бросил ружье на лавку и на цыпочках подкрался поближе, делая самые разнообразные знаки руками, ногами и торсом, безмолвно умоляя Яну его не выдавать. Он стучал себя по голове, показывая, какой был дурак, бил себя в грудь, обещая, что больше никогда не поступит подобным образом, воздевал руки к небесам, вымаливая прощение, а потом еще хватал себя за шею и высовывал язык, демонстрируя, что сделает с ним Ливнев, если Яна его выдаст.

Тамара Васильевна, выдававшая приезжим ключи от домика, торопливо бежала по дороге. Следом за ней неслась озабоченная растрепанная девица и говорила:

– Из района приезжали преступников забирать. И военная машина с ними была! Я такого страху натерпелась. Вот этот, что ли, двор?

– Этот! – воскликнула Тамара Васильевна и ухватилась руками за калитку.

Во дворе стоял высокий мужчина и беседовал с улыбающейся девушкой. А позади них пожилой охотник, которого Тамара Васильевна знала как серьезного, умного и сдержанного человека, танцевал папуасский танец. Вокруг него, виляя хвостами, бегали две собаки.