Мне к лицу даже смерть - Шилова Юлия Витальевна

– Ну, ты даешь! Разве можно на работе так пить! Я попыталась встать, но ноги не хотели слушаться. Мордоворот взял меня на руки и понес в свою палату. Нахмурив лоб, я строго произнесла:

– А ну-ка быстро поставь меня на пол! Мордоворот никак не отреагировал на мои слова.

– Поставь меня на пол, я кому сказала!

– Кончай орать, а то щас все отделение разбудишь!

Открыв дверь палаты, он отнес меня в ванную и быстро сделал раствор из марганцовки.

– Что это? – Я держалась за батарею и с интересом наблюдала за его действиями.

– Ты же медик, должна знать, что марганцовкой чистят желудок.

– Он у меня не засорился.

– Я бы этого не сказал. Давай пей, а то мне придется прочистить тебе не только желудок, но и мозги. Вы всегда так дни рождения справляете? Ну, блин, а если какому-нибудь пациенту ночью плохо станет и помощь понадобится, каким образом ты будешь ее оказывать, если тебе самой помощь требуется?!

– Это все бабулькина самогонка. Больно ядреная, пить невозможно.

– Я думал, что все медики пьют только разбавленный спирт.

– Ну и спирт тоже.

– Я же дал вам бутылку нормального коньяка.

– Там народу больно много, твой коньяк даже распробовать не успели.

– Ну вы и пьете!

Я съехала по стене и приземлилась рядом с унитазом. Мордоворот стал поить меня марганцовкой. Когда мне немного полегчало, я вышла из ванной и села в мягкое кресло. Мордоворот взял меня за подбородок и вгляделся в мое лицо.

– Ну вот, даже румянец появился. Вроде бы возвращаешься к жизни.

– Руки убери.

– Не понял. Я же тебя спас, можно сказать.

– Это не дает тебе права меня трогать. Мордоворот сделал кислую физиономию и пожал плечами.

– Почему ты никогда не называешь меня по имени?

– Потому что ты лежишь в нашем отделении всего один день. Я, может, еще не успела запомнить твое имя.

– Я же тебе говорил, что меня зовут Илья.

– Илья, будь другом, свари кофе. Я смотрю, тебе кофеварку принесли.

Мордоворот улыбнулся и стал делать кофе.

– А ты красивая.

– Спасибо. Говорят, что к тебе сегодня еще красивее приезжала.

– Алка, что ли?

– Не знаю, Алка, Галка, мне разницы нет.

– А мне кажется, ты ревнуешь.

– Вот еще! Чтобы ревновать, надо к человеку хоть что-нибудь чувствовать, а я к тебе совершенно равнодушна.

Илья поставил на стол чашечку кофе, сел на ковер и обхватил руками мои коленки. Я покраснела, но почему-то не оттолкнула его.

– А ты в этом уверена? – тихо спросил мордоворот и пристально посмотрел мне в глаза.

– В чем?

– В том, что совершенно ко мне равнодушна.

– Уверена.

– А мне кажется, наоборот. Ты стала ко мне кое-что чувствовать сразу, как только меня увидела. Ты же не зря выбежала со своей подружкой в приемный покой на меня поглазеть.

Я покраснела еще больше и растерянно произнесла:

– Это все Танька! Она меня потащила… Какого черта я поддалась на эту авантюру!

– Может, оно и к лучшему, – усмехнулся мордоворот.

– Не говори ерунды!

Я убрала его руки с моих коленей и стала пить кофе. Илья сел напротив.

– Ты замужем? – спросил он.

– Разведена.

– Такая молодая и уже успела побывать?

– Дурное дело нехитрое.

– А бывший муж где?

– Объелся груш. Какая тебе разница?

– Просто интересно.

– Тебя это совершенно не касается. Посмотрев на тумбочку, я вздрогнула. Как и говорила баба Люба, на тумбочке лежал пистолет, спрятанный в кобуру.

– Настоящий?

– Понятное дело, что не игрушечный.

– Зачем он тебе?

– Ну а ты сама как думаешь, для чего нужен пистолет?

– Для того, чтобы стрелять.

– Правильно.

– Ты хочешь сказать, что собрался палить в моем отделении?!

– Пока нет, – засмеялся Илья.

– Как это – пока?

– Пока все спокойно.

– А что, разве может быть неспокойно?

– Вполне. Я же не знаю, что будет завтра?

– А что будет завтра? – не унималась я.

– Может, ко мне в больницу мои враги пожалуют.

– Что, и такое может быть?

– Вполне.

– Побыстрее бы твое яйцо приняло прежнюю форму и тебя выписали, – в сердцах произнесла я.

– Это зависит от вас, медиков. Пока оно без изменений, – нарочито вздохнул Илья.

– Что, совсем не уменьшилось?

– Ни на сантиметр. У меня и так яйца большие, а тут еще раздуло, как у слона, прикинь, каково мне ходить? Хочешь, покажу?

– Не вздумай!

– Я же как медику.

– Ну и что, я же не врач и в этом ничего не соображаю.

– Мне пока только уколы делают и таблетки дают, правда, на завтра еще прогревание назначили. Может, массаж нужно попросить?

– Какой еще массаж?

– Непосредственно в области поражения, – хмыкнул Илья.

– Да пошел ты!

Я встала и направилась к выходу.

– Ты что, обиделась?

– Я на идиотов не обижаюсь. Ложись спать, а то завтра не встанешь. Твоему яйцу покой нужен и отдых. Это и есть лучшее лекарство.

Добравшись до сестринской комнаты, я завалилась на кушетку и крепко уснула. Без пятнадцати шесть зазвенел будильник. Я встала, привела себя в порядок и отправилась делать уколы. Проходя мимо палаты “люкс”, я почувствовала, как учащенно забилось мое сердце, и мысленно выругала себя за слабоволие.

К девяти пришла моя напарница. Я стала собираться домой, постоянно поглядывая на дверь палаты, где лежал мордоворот. За дверью было тихо. Это говорило о том, что Илья спал без задних ног и совершенно не думал о том, что через несколько минут я уйду из отделения. После шумного веселья мои коллеги выглядели не лучшим образом. Петрович наглотался таблеток и сетовал на то, что в таком состоянии он просто не может сесть за руль своего автомобиля. Когда-то в старые добрые времена нас выручал аппарат, который так и назывался – электросон. Он стоял в кабинете физиотерапии и считался лучшим другом в минуты жуткого похмелья. Мы по очереди ложились под него и через десять минут чувствовали себя вполне сносно. Однако, на нашу беду, месяца три назад этот замечательный аппарат сломался, а чтобы починить его, нужны деньги, которых у больницы, разумеется, нет.

Скинув халат, я натянула обтягивающие джинсы, легкую майку и вышла в коридор. Неожиданно дверь палаты “люкс” распахнулась, и на пороге появился заспанный мордоворот. Увидев меня, он решительно направился в мою сторону, явно собираясь прижать меня к стене.

– Ты куда собралась?

– Домой, отдохнуть. Я посменно работаю.

– Когда следующая смена?

– Через два дня. Я на сутки заступаю.

– Понятно, а что меня не разбудила?

– Зачем?

– Затем, чтобы со мной попрощаться.

– А чего это мне с тобой прощаться?

– Ты хочешь сказать, что смогла бы просто так взять и уйти?