Кровь Троянского коня - Леонтьев Антон

Ирина подошла к антресолям. Надо же, и они забиты вещами. Ага, кажется, она обнаружила то, что требуется. Вот он, ящик с надписью «Медицина». Судя по всему, кто-то из грузчиков по команде ее матери поставил тяжеленный ящик наверх. Придется сейчас вытаскивать его, он весит наверняка не один десяток килограммов.

Обижаться на мать Ирина давно отучилась. Все равно это ничего не даст. Лидия Петровна, сменив четырех супругов, разумеется, знала, что ее дочери никогда не смогут самостоятельно распорядиться собственной жизнью без ее вмешательства.

Ирина отыскала складную лестницу, убедилась, что та не сложится под ней, и забралась наверх. Тронула вожделенный ящик с книгами по медицинской тематике. Небось справочник по ядам лежит в самом низу, иначе и быть не может.

Татищева попыталась приподнять ящик, с большим трудом ей это удалось. Надо же, какой тяжелый. Но как она его сумеет стащить вниз? Она же не удержит его, в нем никак не меньше сорока или пятидесяти килограммов. Может быть, наклонить его и попытаться заглянуть вовнутрь?

Ирина так и сделала. Она вытащила ящик наполовину из антресолей, теперь, если его наклонить… В нос попала едкая пыль, Ирина звонко чихнула. Затем она заметила какое-то движение, рука инстинктивно дернулась. Из зазора между ящиком и стеной выполз паук – достаточно крупный, мохнатый, омерзительный. Ирина содрогнулась от отвращения.

– Фу ты! – воскликнула она и спрыгнула со ступенек лестницы на пол. Паук также приземлился на паркет. Перебирая конечностями, он потрусил в сторону кухни. Ирина отбежала в сторону. Она понимала, что паук вряд ли причинит ей зло – это все же не птицеед и не каракурт, – но пересилить себя не могла.

Раздался шорох. Ирина подняла голову. Ящик, который она выдвинула из антресолей, закачался. Она не успела опомниться, как он, накренившись, грохнулся на пол, а вместе с ним вниз полетела и старинная пишущая машинка. Ударившись о ступеньки лестницы, она с грохотом обрушилась на паркет, лестница, качнувшись, упала вслед за ней.

Все это произошло в течение пары секунд. Ирина с ужасом наблюдала за происходящим. Как же ей повезло, машинка, оказывается, была на ящике, Ирина не могла этого видеть и с глупым упорством пыталась наклонить его. Если бы она стояла на лестнице, на нее сначала обрушился бы тяжеленный короб с книгами, затем пишущая машинка, а потом Ирина сама бы сверзилась вниз. Парочка переломов – и это было бы еще счастливым исходом. Можно представить, какое сообщение появилось бы назавтра в прессе – известная писательница Ирина Татищева гибнет в собственной квартире, придавленная пишущей машинкой. Истинно литературная смерть! Постмодернисты были бы в восторге!

Ирина натужно рассмеялась, однако почувствовала страх. Отчего? Да хотя бы потому, что точно помнила – этот древний «ундервуд» она выбросила. В день переезда она попросила одного из рабочих отнести его к мусорным контейнерам. Тот, подхватив железного мастодонта, исполнил ее просьбу. И каким же образом машинка опять оказалась в ее квартире? Неужели рабочий, неправильно истолковав ее просьбу, поставил «ундервуд» в фургон? Ирина не могла этого понять. Она была уверена, что не видела машинку в квартире…

Получается… Получается, что если бы не паук, который выполз непонятно откуда, напугал ее и заставил спрыгнуть с лестницы, то она бы уже погибла под грудой железа и книг. Паук… Ирина моментально вспомнила фразу странной старухи сегодня во время встречи с читателями: «Паук тебя спасет».

Паук спас ее. Но это бред! Неужели у нее начинаются галлюцинации, ведь старуху никто, кроме нее самой, не видел. И как паук мог спасти ей жизнь? Ирина посмотрела на порог кухни. Черный клубок, застывший на паркете, снова побежал. Паук словно следил за ходом ее мыслей.

Ирина мотнула головой. Нет, она и думать об этом не собирается! Но старуха, предостерегавшая ее, никак не шла у Ирины из головы. Татищева подошла к ящику с книгами, лежавшему на боку. Том по токсикологии валялся сверху. Но желание продумывать сюжет у нее пропало. Ирина подхватила пишущую машинку и поставила ее в угол.

Раздался пронзительный телефонный звонок. От неожиданности Ирина вздрогнула. Уже никак не меньше полуночи, кто может звонить в такой час? Дождавшись, пока включится автоответчик, Ирина услышала голос матери:

– Ирочка, деточка, я же знаю, что ты сейчас дома, возьми трубку, прошу тебя.

Мама, кто же еще! Лидия Петровна могла позвонить в любой удобный для себя час. Она даже не задавалась вопросом, что делает тот человек, которому она звонит: спит или занимается неотложными делами. Здоровая эгоистка, Лидия Петровна никогда не интересовалась проблемами окружающих.

– Ну наконец-то, Ира, – произнесла Лидия Петровна, заслышав голос дочери. – После того как ты переехала в отдельную квартиру, к тебе дозвониться сложнее, чем в Белый дом.

– Мама, а ты пробовала? – попыталась вяло возразить Ирина, но мать уже полностью завладела разговором:

– Дорогая моя, оставь такие замечания для своих книжек. И кстати, Ирочка, ты ведь уже работаешь над своим новым романом? Скажи, что да!

Ирина вздохнула. Мама звонила, чтобы по чьей-то наводке узнать, как продвигается дело с книгой. Лидия Петровна последние сорок лет жила, ни в чем не нуждаясь, два ее первых мужа занимали ответственные посты в партийных структурах, третий был директором крупного универмага (с ним не повезло, так как его посадили на двадцать лет за крупные растраты), последний же, известный ювелир, скончался, оставив вдове весьма солидное состояние. Однако Лидия Петровна предпочитала жить за счет дочерей и их мужей. Обеспокоенная разрывом Ирины с Олегом, человеком более чем состоятельным, она то и дело подстегивала дочь вопросом о том, как движется работа над новым романом. Еще бы, если Ирина не будет зарабатывать деньги, кто же позаботится о старой мамочке?

– Да, да, – ответила Ирина. Она знала, что Лидия Петровна слышит только то, что желает услышать. – Я сегодня начала…

– Ты у меня молодец, – произнесла мать. – Увы, я не смогла приехать на твою встречу с читателями, но уверена, что все прошло замечательно.

– Более чем, – подтвердила Татищева. – Если не считать нездорового интереса журналистов к нашему разводу и исключению Олега из партии.

– Ах, нашла о чем беспокоиться! – воскликнула Лидия Петровна. – Ирочка, когда арестовали моего третьего супруга, Никанора Давыдовича, то неприятностей у меня было побольше, чем у тебя. Ты этого не помнишь, тогда ты только начала учиться в школе. Поверь мне, они поговорят два-три дня, а потом накинутся на новую жертву. Ну ладно, оставим это, я звоню тебе по важному поводу…

Ирина знала: у Лидии Петровны любой повод был важным. Она с тоской прислушалась к голосу матери, та отличалась способностью говорить по телефону в течение трех и более часов подряд.

– Чем ты занимаешься послезавтра? В любом случае это уже не так важно, дорогая. Ты ведь знаешь о том, что Лайма и Володя открывают свою галерею? Мы туда приглашены, ты помнишь?

– Да, я получила от них приглашение, – произнесла Татищева. Лайма была ее двоюродной сестрой, а Владимир – ее мужем. Он, крупный менеджер в одном из нефтехимических концернов, вместе со своей супругой, историком по образованию, увлекался археологией и по праву считался одним из наиболее успешных коллекционеров древностей в стране.

– Лаймочка позвонила мне сегодня, сказала, что будет рада видеть нас с тобой на открытии выставки. Она только что вернулась из Южной Америки, работала в каких-то пирамидах или храмах индейцев, я так и не уловила сути. Она утверждает, что пыталась до тебя дозвониться, но все время нарывалась на этот ужасный автоответчик. Оксана, увы, не сможет, ей необходимо лететь в Швецию, а вот ты, моя дорогая!.. – заявила Лидия Петровна.

Ирина поняла: ее старшая сестра, генетик по образованию, сумела отвертеться от приглашения, а вот ей придется сопровождать мать на торжественное открытие частной галереи.

– Я обещала дорогой племяннице, что мы обязательно будем. Ты ведь не разочаруешь свою старую мамочку? – просюсюкала Лидия Петровна.

Ирина ответила:

– Ну конечно, мама, я поеду с тобой. Я так давно не видела Лайму, как у нее дела?

– Все отлично, отлично, – радостно сказала Лидия Петровна. – Я же говорила тебе или еще нет, что после открытия галереи они устраивают торжественный прием в своем особняке – только для избранных, то есть для нас в том числе. Ну, мы еще созвонимся, деточка…

– Мама, – перебила ее Ирина, – ты помнишь старую пишущую машинку, которая была у меня? Не знаешь, куда она делась?

– Ты же сама ее выбросила, дочка, – произнесла Лидия Петровна. – По крайней мере, ты мне так сказала. А что, ты решила снова использовать ее? Но у тебя же есть великолепный компьютер, кстати, сколько он стоил?

Значит, мама непричастна к тому, что пишущая машинка снова оказалась у нее дома. Но тогда как та очутилась на антресолях? Ответов на многочисленные вопросы не было.