Цвет крови - Беттини Марко

— Что вам угодно?

— Я ищу господина Заркафа.

— А вы…

— Журналист «Воче», Марко Камби.

— Ах, так это вы опубликовали данные обо мне в газете. Заркаф — это я.

Двое мужчин пожали друг другу руки. Заркаф держался подчеркнуто любезно.

— Наверное, лучше закрыть дверь, — сказал он, задвигая засов.

Марко почему-то показалось, что торговец ждал его. Заркаф провел его внутрь магазина. Они прошли через холодильную камеру, где свисали с потолка туши животных, и направились в одну из задних комнат, в которой стояли письменный стол из темного дерева и два кресла перед ним. Марко подождал, пока Заркаф предложит ему сесть. Шум шагов наверху усилился.

— Извините, — заметил Заркаф, — у меня сейчас многовато посетителей. Это все из-за племянника. Вы ведь тоже пожаловали сюда из-за него, не правда ли?

— Вы же читали мою статью, — ответил репортер, извлекая из кармана синюю тетрадь.

Марко был удивлен: Заркаф вел себя как радушный хозяин, словно смерть Лукмана вовсе его не касалась.

— Позвольте выразить вам соболезнования.

Заркаф пожал плечами:

— Он следовал своей судьбе.

— То есть?

— Употреблял наркотики. И продолжал предаваться этому пороку, хотя я дал ему приют и работу и старался уберечь от всякого рода неприятностей.

Это было политически корректное объяснение, — если ему верить.

— У вас есть какие-нибудь свои предположения, кто мог бы его… это сделать?

— Нет. Я прикладываю максимальные усилия для того, чтобы в нашей общине не было наркотиков. Что бы ни думали о нас итальянцы, торговцы наркотиками не могут быть последователями ислама.

— То есть, не исключено, что убийцы — поставщики наркотиков?

— Да, они могли дать ему смертельную дозу.

Марко благоразумно не стал уточнять, что аутопсия исключила передозировку как возможную причину смерти. В газете он тоже не мог написать об этом.

— Знаете ли вы, как его… Кому нужно было так надругаться над телом?

— Я думал об этом. Они хотели его обесчестить. Наказать мертвого человека так, как не смогли бы сделать при жизни.

— Да, и теперь исламская община взывает к правосудию из-за убийства вашего племянника. Где стоит искать убийц, по вашему мнению?

— Не знаю. Я не сторонник кровной мести, но сделал свой выбор сам и живу в этой стране, а значит, доверяю итальянским законам.

— Что делает вам честь. В особенности после всего, что случилось.

— Это похоже на какой-то кошмар. Но все эти манифестации не помогут соблюдению порядка.

— Вы знаете кого-нибудь из тех наркоторговцев, что были связаны с племянником?

— Нет. В полиции мне тоже задавали этот вопрос.

— Вы хотите сказать, что его вам задавали карабинеры?

— Полиция, карабинеры, всё, кто ведет следствие. Сейчас в квартире, где жил Лукман, орудуют сотрудники криминальной полиции, так они представились.

— У вашего племянника были друзья, у него были с кем-нибудь тесные отношения? Может быть, девушка?

— Я никого из них не знаю. Он меня ни с кем не знакомил.

— Он посещал мечеть?

— К сожалению, нет.

— Он любил бывать в каком-нибудь баре, к примеру?

— Не думаю. В нашей семье употребление алкоголя не приветствуется.

— Как и наркотиков, если я правильно понимаю.

— Вы правы. Но я не знаю, где он бродил по ночам и где находился, когда исчезал.

— Исчезал?

— Да, временами. Бросал работу, но после возвращался.

— То есть вы не впервые были вынуждены искать его?

— Я никогда его не искал. Он всегда возвращался сам.

— Поэтому вы не сразу заявили об его исчезновении?

— Да, я думал, что он вернется.

— Но он погиб.

— Да, случилось так.

— Расскажите немного о себе.

— Рассказывать особо нечего. Наша семья родом из Нуакшота, столицы Мавритании. На протяжении веков мы занимались торговлей. Но сейчас трудно вести бизнес в стране, со всех сторон окруженной пустыней. Поэтому десять лет назад я приехал сюда, в Италию. Сначала объехал пол Африки, от Нигерии до Туниса, затем был в Испании и Франции. Я быстро схватываю языки, поэтому легко обживаюсь на новом месте. Мне принадлежит мясная лавка и продовольственный магазин для наших соплеменников, я владею солидной долей в магазине ковров. Кроме того, я еще хозяин дома, в котором живу, и той небольшой квартиры наверху, что я сдавал Лукману.