Цвет боли: бархат - Хансен Эва

— Логично… В Лион слетать сможешь? Боюсь, что он не прилетит сюда.

— Смогу.

Оскар встретиться согласился, договорились сделать это в парке рядом со штаб-квартирой. Он предложил заказать номер в соседнем отеле «Хилтон», но Линн отказалась:

— Я на полчаса беседы и сразу обратно, не хочется оставлять надолго Мари.

Она не стала добавлять, что и привлекать внимание своим отсутствием тоже не хочется. Ведь тот, кто отправил пакет с фотографиями в офис, знал, что она там.

Встречаться с Оскаром пришлось в аэропорту Сент-Экзюпери. Все удалось организовать быстро, хвала самолетам и интернету. В тот же день она была в Лионе. Скрыть поездку от бабушки получилось, просто взяла билет на самолет «Люфтганзы» с пересадкой в Амстердаме в Скипхоле и через пять часов уже была в лионском аэропорту Сент-Экзюпери.

А вот обратно пришлось лететь через лондонский Гатвик, чтобы не провести в аэропортах целый день.

Едва выйдя из самолета в Лионе, позвонила Дорис, убедилась, что с Мари все в порядке, перезвонила бабушке и отговорилась тем, что выключает телефон до завтра.

— Что случилось, Линн?

— Ба, надоели сочувствующие. Я лучше буду дважды в день звонить сама, чтобы вы знали, что с нами все в порядке.

Едва успела отключиться, чтобы бабушка не услышала объявления по аэропорту. Так и вышла к Оскару, смеясь сама над собой.

— Линн! Как ты похорошела. Над чем смеешься?

— Привет, Оскар. Улетела тайно, никто, кроме двух друзей и Дага, не узнает, что я здесь. Позвонила бабушке, делая вид, что из дома, и чуть не попалась на объявлении рейса.

— Видишь, как опасно врать. А где Ларс, почему ты одна?

Линн нахмурилась:

— Он тоже не знает, что я здесь.

— Что-то случилось? Как у вас дела, как Мари?

— Мари в порядке. Мы разводимся.

— Что?!

— Оскар, у меня очень мало времени, утром я должна быть дома. Давай сначала о деле.

— Пойдем, поговорим…

Они устроились на диванчике с видом на летное поле, и Линн просто протянула Оскару снимки. Он перебрал: один, второй, третий… Взгляд стал насмешливым.

— Вы из-за этого разводитесь?

— Нет, не из-за этого. Я прекрасно вижу, что это не подвал, на стене свет из окна, и в стекле шкафа отражение Седер-Турн. Меня интересует, где и кем сделаны эти снимки.

— Это снято давно, Линн.

— Я понимаю. У Ларса на плече нет тату, значит, ему здесь лет восемнадцать, на более поздних снимках тату уже было.

— Ты наблюдательна…

— Я стараюсь. Так кто это фотографировал?

— Откуда они у тебя? — вопросом на вопрос ответил Оскар.

— Прислали сегодня. Поэтому и хочу понять, кто это снимал и где, чтобы понять, кто мог прислать.

Теперь смешливость с него слетела, голос звучал тревожно.

— Ларсу здесь и восемнадцати нет. Мы играли в ужастики, баловались наркотиками… Ларса из всего этого вытащил дед, отправил в Лондон к Джейн. У той не поиграешь, шаг влево или вправо — попытка к бегству, в чулан под замок без разговоров. Но мы и сами понимали, что может плохо кончиться. Меня спасла моя мать, вернее, ее болезнь, было не до этой хрени. А остальные заигрались, от игры перешли к настоящему. Поэтому, когда стало понятно, что наши бывшие, та же Паула, как-то причастны к снафф-видео, в Стокгольм отправили меня.

Оскар вздохнул и немного помолчал. Линн очень хотелось напомнить, что ее интересует все же снимок… Но она покосилась на часы и промолчала. Когда объявят посадку, услышит. Оскар заметил.

— Когда у тебя рейс?

— Регистрация через сорок минут.

— Успеешь. Я, когда приехал в Стокгольм, тоже Ларса заподозрил, но он чист, поверь, мы все перевернули.

— Значит, не слишком все, если Жаклин не нашли и Лору с Торстейном тоже.

— Кого?

Теперь уже Линн смотрела чуть насмешливо:

— Я тебе могу многое рассказать, только сначала ответь, кто это мог прислать?

— Жаклин. Снимки были у нее. Мы перевернули всю Европу, ее фото в каждом полицейском участке…

— Она сменила внешность, Оскар.

— Откуда ты знаешь?

Линн смотрела на людей, спешащих по своим делам, беседующих, пьющих кофе или просто глазеющих на самолеты в ожидании своего рейса, и думала о том, что все человечество живет словно двойной жизнью. Каждый из этих дремлющих или болтающих, читающих, даже играющих с детьми мог оказаться членом самой кошмарной банды. И опасней не там, где у людей в руках оружие и они в окопах, там хоть понятно, что по ту сторону окопа враг, а вот здесь, где в простой, мирной, сытой жизни врагом может быть любой, кто рядом.

Сердце сжалось от тревоги за Мари. Как она могла бросить ребенка даже на Дорис и Лукаса, если Жаклин где-то рядом?!

Оскар уловил ее тревогу:

— Что, Линн?

Она восприняла это «что» как просьбу передать известные сведения. Вздохнула, отгоняя дурные мысли о Мари, сделала знак Оскару, чтобы подождал, снова набрала номер Дорис. Три гудка, после которых Дорис включила телефон, показались Линн вечностью.

— Дорис, как у вас?!

— Эй, ненормальная мать, ты же только что звонила. Спит твоя красавица, не трезвонь.

— Дорис… мне что-то тревожно.

— Не бойся, она с нами в комнате, все в порядке.

— Я утром позвоню.

Оскар тревожно вглядывался в ее лицо:

— Линн, почему ты паникуешь?

— Заметно? Сейчас успокоюсь.

Она сделала несколько глубоких вдохов, потом кивнула:

— Все в порядке, я действительно глупо паникую. Думаю, тебе можно рассказать, Вангера и Фриду ты знаешь, в чем там было дело, тоже…

По мере того как рассказывала об Анике, Лоре и Торстейне, лицо Оскара вытягивалось все сильней, он на глазах мрачнел.

— Знаешь, у меня ощущение, что я не вижу чего-то важного прямо перед собой. А еще — что Жаклин обо мне все известно. Откуда-то она узнала, что я в офисе, если прислала фотографии прямо туда?

— А Ларс? Почему вы разводитесь?

— Он в Швейцарии. Развод вот к этому, — Линн кивнула на снимки, — отношения не имеет.

— Что случилось?

— Знаешь, Оскар, трудно быть терпеливой женой, когда муж приводит на твой праздник красотку, неделю назад раструбившую в Сети, что они любовники.

— Что?! Этого не может быть, Линн!

— Но это так. Сначала выясняется, что он занимался с ней БДСМ совсем недавно, потом она звонит с просьбой провести еще сеанс, потом липнет к нему на вечеринке, выкладывает в Сеть свои откровения, а потом он приводит ее на показ моделей, который организовала я.

— Я не понимаю, что с ним произошло?

— А ничего, Оскар, Ларс привык быть для себя главным, он эгоист с большой буквы «Э», а я лишь игрушка, Галатея, созданная этим Пигмалионом, понимаешь? И то, что игрушка не желает висеть на гвоздике и молча наблюдать за своим создателем, его возмущает. Он желает быть свободен! Тогда и я тоже. — Она прислушалась к объявлению, усмехнулась: — Ладно, мне пора.

— Я послезавтра прилечу, вернее, уже завтра. Будь осторожна, Линн.

— Ларсу не говори, что я была здесь, о Карин тем более ни слова!

Расследование снова застопорилось, наблюдение за Карлом Адлером ничего не дало, мало того, он, похоже, слежку заметил и временами просто насмехался.

Оскар не сумел вырваться на следующий день, обещание исполнил лишь через два дня, сообщил, что прилетает вечерним рейсом. Может, его появление сдвинет дело с мертвой точки? Свежий взгляд всегда полезен, особенно если это взгляд профессионала.

Что-то ускользало от понимания, что-то непременно нужно вспомнить, осознать, от этого многое зависело… Линн в который раз просматривала видео, но ее как магнитом тянуло к фотографиям. Почему-то казалось, что именно там она что-то упустила…

Уже все было ясно: совсем молодой Ларс, постановочные кадры, вместо крови не то вишневый сок, не то кетчуп, хотя весьма натурально, зловещие отблески огня — миф, потому что это огонь электрокамина, который отражается в стекле высокого, почти до потолка, старинного шкафа…

Подумав о старинном шкафе и отражении, Линн даже подскочила и буквально схватила фотографию. Заметив это, Фрида подошла ближе:

— Что?

— Фрида, я была там!

— Где?

Фриду коробили эти фотографии, она подозревала, что и Линн смотрит только на молодого красавца Ларса, а не на распятую девушку, перемазанную красной краской, и не на глупости остального антуража. Но она ошибалась.

— Я видела Седер-Турн с вот такого ракурса, почти с такого. Только было это летом, а не зимой, как здесь, — Линн ткнула пальцем в слабое отражение вида из окна в стекле шкафа. — И, знаешь, как-то чуть не так… словно… выше… или ниже…

От двери раздался голос Вангера:

— Эй, сыщицы, смотрите, кого я привел!

— Оскар! — поднялась навстречу парню Линн. — Фрида, это Оскар, вы знакомы?

— Наслышана, — протянула руку Фрида.