Дудочка крысолова - Михалкова Елена

Поначалу Алька почти не прислушивалась к его словам. Ее слишком ошеломило то, как в одну секунду сорвался такой простой и безупречный план. Она попыталась исправить ситуацию, осмелившись попросить его подогреть еду, но псих отказался. Без объяснения причин, но так, что она поняла: он не согласится. Или она съест принесенное им, или останется без еды – но горячей похлебки ей не видать.

Алька глотала пюре, не чувствуя его вкуса, и постепенно в ее сознание начал проникать смысл произносимого психом.

– …Так что не пугайся. Ножа я тебе не дам, обойдешься руками. Она будет уже немного придушенная, но живая. Потренируешься на ней, потом доставлю тебе другую. Покажешь, на что способна. Если будешь хорошей девочкой, на третью охоту возьму тебя с собой.

– Ты хочешь, чтобы я убила другую женщину?! – Вопрос сам сорвался с губ. – То есть… крысу?

– Разумеется. – Он удивился ее словам. – А ты не хочешь?

«Хочу ли я?!» Алька почувствовала, что внутри рождается смех, и постаралась задавить его, пока он не вырвался наружу, где, она знала, его уже не остановишь.

– Да. Конечно. Просто мне непривычно.

– Ты же вряд ли раньше убивала, – резонно заметил он. – Поучишься делать это. Совсем не страшно. Будет музыка. – Он как-то дерганно взмахнул рукой, и лицо его изменилось. – Красиво! Звучит… Симфония, и в такт!

Алька метнула короткий взгляд на его лицо, и увиденное заставило ее уткнуться в чашку. Тошнота подкатила к горлу, как до этого подкатывал истерический смех. А парень все говорил, говорил, путая слова, прерывая самого себя какими-то напевами, и паутина его сумасшествия сплеталась вокруг Альки все плотнее и плотнее.

«Он подстережет какую-нибудь девчонку на машине, сядет к ней… Отключит ее, как отключил меня, и привезет сюда, в свое логово. Бросит в подвал и будет наблюдать за тем, как мы деремся, а если одна из нас откажется от драки, то он убьет обеих…»

– Где ты хочешь ее найти? – спросила Алька, чувствуя, что голос сел. Слова скребли по горлу изнутри, не хотели выбираться наружу.

Псих тоже заметил это. Изучающе поглядев на Альку, пожал плечами:

– Какая разница? Их везде полно. Привезу тебе утром свеженькую. Э! Ты что, боишься?

Подумав, Алька кивнула.

– О’кей, – легко согласился он, – тогда на первый раз сделаю тебе поблажку. Сухожилия ей перережу, она стоять не сможет. Не по правилам, конечно… Но в другой раз такого не будет, понятно? – Голос его стал строгим, сухим.

Алька снова кивнула, как механическая игрушка. «Перережет ей сухожилия… Перережет… Сухожилия…»

Она представила на полу в этом подвале девчонку, которая корчится и кричит от боли, подтягивая к себе окровавленные ноги. И аккуратного темноволосого парня, наблюдающего за ними с лестницы и, может быть, даже подбадривающего ее, Альку. Подсказывающего, что нужно делать.

Картина эта встала перед ее глазами с неправдоподобной четкостью, и на несколько секунд то, что вообразила Алька, стало куда реальнее, чем все, окружавшее ее. Человек на лестнице. Тусклая раскачивающаяся лампочка. Светловолосая девчонка на полу, заходящаяся от рыданий и стонов. Алька, стоящая возле нее на коленях, трясущаяся в ознобе.

Девчонка повернула к ней голову, и Алька с ужасом увидела, что у нее Викино лицо. «Когда ты успела отрастить волосы?» – хотела спросить Алька, но не спросила, потому что по Викиному горлу шла узкая длинная полоса, и при взгляде на нее становилось ясно, что все вопросы не важны. Алька моргнула, и лицо Вики сменилось другим, расплывающимся у нее перед глазами, незнакомым, вытащенным откуда-то из рекламы масла или маргарина. Просто хорошенькая белокурая девочка, умоляющая не убивать ее, умоляющая не убивать ее, умоляющаяумоляющаяумоляющаяУМОЛЯЮЩАЯ.

– Когда разберешься с первой, я тебе вторую подгоню, – лениво сказали в двух шагах от Альки, и она вздрогнула.

Обернулась к парню и увидела в его глазах спокойствие и уверенность. Он уже все знал заранее. Он хотел посмотреть, как она будет убивать, чтобы потом взять ее с собой на охоту. Ему хотелось иметь крысу, которая станет уничтожать для него других крыс. Сволочь, сумасшедшая сволочь, не человек и даже не животное, потому что животные не убивают из идейных соображений!

Не раздумывая, ничего не взвешивая и не просчитывая, охваченная лютым бешенством, Алька схватила стоящий на полу термос и со всего размаха ударила им по бледному лицу человека, сидящего рядом, вложив в этот удар всю силу своей ненависти.

Раздался глухой стук, и парень опрокинулся на спину. Термос, упав рядом, покатился по полу с громыханием, разливая из своего нутра жидкое картофельное пюре, но Алька уже не видела этого – пригнувшись, она бросилась к лестнице и стала карабкаться наверх.

– Ы-ы-ы!

Страшный звук за ее спиной заставил Альку оглянуться. Крысолов встал на четвереньки и теперь полз к ней с невероятной скоростью, словно паук, перебирающий четырьмя лапами вместо восьми. Из его разбитого, перекошенного на сторону носа текла кровь. Закричав, Алька рванулась, вышибла головой крышку и захлопнула ее в тот самый момент, когда существо в подвале с горящими глазами подбиралось к выходу, готовясь схватить ее.

Алька села на люк, судорожно ища глазами, чем можно его прижать.

Изнутри в крышку заколотили с такой силой, что Алька едва не упала с нее. Господи, господи, она не сможет придавить ее ни стулом, ни столом, как собиралась, потому что стоит ей слезть, и он выберется! Ему хватит секунды на это! В комнате царила темень, и только вышитые золотые крысы на черных портьерах с угрозой скалили зубастые пасти.

Снизу ударили сильнее, и раздалось рычание, от которого Альку пробрал мороз по коже. Она не сможет сидеть долго – в конце концов ослабеет, и это чудовище сбросит ее. Или выберется другим способом – кто его знает, что он придумал в собственном подвале! И тогда…

«Нет! – отчаянно закричало все внутри нее. – Никакого «тогда»! Я убегу отсюда, убегу, убегу!»

Алька принялась осматриваться, стараясь не обращать внимания на удары, подкидывавшие ее вместе с крышкой. Господи, где же может быть выход в этом доме?! Ей нужно добежать до двери, открыть ее – и тогда она окажется на улице. Возможно, там будут люди, а если и не будет, других вариантов у нее все равно нет.

Алька вспомнила, как он нес ее из комнаты с заколоченными окнами, и коридор с мышеловками возник перед глазами. «Коридор!» Теперь она почти не сомневалась, что дверь находится в конце этого коридора. И совсем не сомневалась в том, что та окажется заперта.

«Выбежать из комнаты, повернуть направо… Но он схватит меня раньше, чем я разберусь с замками!»

Новый удар снизу, а за ним – град ударов, словно он бил не кулаками, а палкой. «Чем же припереть люк?! Думай, Алечка, думай!»

Но сколько она ни оглядывалась, на расстоянии вытянутой руки не было ни одного предмета, до которого она могла бы дотянуться. Ближайший стул стоял в двух шагах, и для того чтобы схватить его, Альке понадобилось бы слезть с люка. А этого она бы не сделала даже под пистолетным дулом: в конце концов, смерть от пули представлялась ей куда меньшим злом, чем то, что сделал бы с ней выбравшийся из подвала нелюдь.

Отчаянно озираясь, Алька вдруг заметила темный предмет на полу возле люка и, сжав зубы, дотянулась до него босой ногой. Предмет оказался деревянной ложкой, к тому же треснувшей, но эта ложка заставила ее глаза вспыхнуть.

Возле люка в полу была небольшая скоба: «для того, чтобы держаться за нее, спускаясь по лестнице», – сообразила Алька. Вторая скоба, приколоченная к крышке люка, выполняла роль ручки. Дрожащими руками Алька положила ложку на край люка таким образом, чтобы при попытке откинуть крышку ложка не давала ей подняться, упираясь одновременно в скобу на полу и ручку. Она сознавала, что один резкий удар способен выбить ничем не закрепленную ложку или сломать ее, но выбора у нее не было.

Алька глубоко вдохнула, как пловец перед нырком, и, соскочив с люка, бросилась к темному провалу дверного проема, не оборачиваясь назад. Выскочить из комнаты, повернуть направо, добежать до конца коридора… Сердце колотилось так, что она ничего не слышала, кроме его ударов в ушах. Алька что-то задела в коридоре, и какие-то кастрюли полетели с грохотом вниз за ее спиной, а за ними с тяжелым деревянным звуком упало и что-то еще.

«Дверь, дверь, где же дверь?!»

Дверь оказалась точно в конце коридора, и, налетев на нее, Алька едва не закричала, поняв, что не сможет ничего разглядеть в этом мраке. Она захлопала рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель, и наткнулась на него почти сразу. Свет зажегся, и Алька лихорадочно дернула в сторону засов, чуть не прищемив себе пальцы.

За дверью оказалось помещение, насквозь пропахшее яблоками, и она проскочила его за долю секунды. Ей пришлось повозиться с засовом на второй двери, потому что он никак не хотел открываться, но в конце концов она догадалась нажать на дверь, и тогда деревянный засов неохотно пошел в сторону.