Суд Линча - Троицкий Андрей

Денисову сделалось невыразимо скучно. Он представил себе бесконечный домашний обед, переходящий в ужин, с непременной кулебякой и приторной домашней наливкой. Эту кулебяку и наливку следует обязательно похвалить. Он ругал себя за то, что принял приглашение Татьяны Марковны и теперь должен провести пустой вечер за семейным столом в компании нагловатого Пети. Он вручил ахнувшей Татьяне Марковне цветы.

– Ну что вы, Сережа, не надо тратиться, – сказала она, уткнувшись носом в розы. – Вы настоящий кавалер.

Денисов в который уж раз подумал, что вся человеческая сущность этой бабы исчерпывается её корыстолюбием. Выйдя вместе с Ириной на балкон, он закрыл дверь, взял её ладонь в свою. Показалось, сейчас можно начать разговор, ради которого он приехал.

– Ты знаешь, я бы хотел, прояснить наши отношения, – сказал Денисов и подумал, что говорит он не то и не так, как надо. – То есть хотел прояснить…

– Сережа, что тут прояснять? – спросила Ирина и посмотрела на него так, что все придуманные слова показались ему шелухой.

После этого взгляда Денисов подумал, что любовь, настоящая любовь существует не только в романах и всяких киношках.

– Все и так яснее ясного, – сказала Ирина. – Хочешь, я сама все скажу родителям? И не волнуйся. К такому повороту событий они готовы, – она потянулась и поцеловала Денисова в щеку.

– Нет, это должен сказать я сам.

Денисов выпустил ладонь Ирины из своей ладони, сунул руку в карман пиджака, нащупав там коробочку с кольцом, но в последний момент решил, что сейчас делать подарок не ко времени, сперва нужно с родителями объясниться. Только потом надеть на её палец кольцо. Нечто вроде церемонии обручения. Вместо пластмассовой коробочки он вытащил из кармана пачку сигарет.

Оставалось сказать Ирине, что он увезет её далеко-далеко, в другую страну, в другую жизнь. Надо выдумать какую-то вескую причину, из-за которой он решил покинуть Россию. Через какой-нибудь год она станет вспоминать об этой стране, о теперешней своей жалкой работе, об окружающих её людях, погрязших в быту, как в болоте, как о далеком прошлом. Она никогда не была за границей, ей понравится в Европе. О своей будущей жизни они поговорят позже, один на один, решил Денисов.

Глава одиннадцатая

Остановив машину под старым ветвистым тополем, Мельников выбрался наружу, огляделся по сторонам. Вокруг, зажатый с двух сторон одинаковыми шлакоблочными пятиэтажками, лежал пустой дворик, пыльный с вытоптанными газонами, детской песочницей посередине, лавочкой с обломанной спинкой. На этой лавочке сидела, двумя руками оперевшись на палку, старуха, не сводившая глаз с ребенка, возившегося за бортиком песочницы. Палисадники перед подъездами, отгороженные от тротуара худым заборчиком, заросли сорной травой и кустами боярышника. В ближнем палисаднике две разномастные собаки, видно, бродячие, справляли свадьбу.

Он вошел в сырой, пропахший мышами подъезд, и, дважды оступившись на разбитых ступеньках, поднялся на пятый этаж. Здесь, перед обитой черным дерматином дверью с нацарапанным на ней мелом номером, он перевел дух, нажал утопленную в стене кнопку, но звонка не услышал. Постояв минуту в раздумье и продолжая давить большим пальцем бесполезную кнопку, он, наконец, решил постучать в дверь кулаком. Толстый поролон поглощал все звуки. Ребром ладони Мельников стукнул несколько раз по врезному замку, звук вышел громкий. Дверь распахнулась на длину цепочки, снова с грохотом захлопнулась и, наконец, отворилась настежь. Поздоровавшись, Мельников переступил порог и постарался разглядеть в полумраке лицо женщины.

– Проходите в комнату, – сказала она, приглаживая ладонью гладкие волосы какого-то неопределенного сивого цвета. – Вон туда по коридору.

Мельников прошел в комнату, вдыхая запах нежилого помещения, решив, что в этой квартире пищу не готовили, по крайней мере, месяц. Комната оказалась большой и светлой. Не дожидаясь хозяйки, он нашел себе место за круглым столом, застеленным вытертой клеенкой, оглянулся по сторонам. Косенький сервант, вплотную придвинутый к платяному шкафу, высокая металлическая кровать, задвинутая в нишу стены, радио на стене. Видимо, хозяйка квартиры Маргарита Владимировна Агафонова, бывшая актриса, подруга Ледневой, давно оставила все попытки скрыть беспросветную бедность своего быта.

– Ну, как, нравится? – неслышно войдя в комнату, Агафонова перехватила взгляд Мельникова. – Нравится обстановочка? Как в казенном приюте, – вздохнула Агафонова, присаживаясь к столу и поправляя задравшийся кверху угол клеенки.