Любовница не по карману - Данилова Анна

К тому же меня стали раздражать его не очень-то ловкие попытки убить вечер, сократить до минимума наше с ним вечернее общение. Мы перестали даже прогуливаться перед сном, словно он боялся, что я не выдержу и заговорю о его мужских проблемах. Или – озвучу свое желание уйти от него.

…На следующий день я уже смогла встать и немного пройтись. В большой белой столовой нас, пациентов, если так можно выразиться, было всего трое: одна пожилая женщина с приступом гастрита, мужчина (после операции аппендицита) и я – роженица. На обед нам подали щи, макароны с мясом и компот.

Я знала, что у меня родился сын, как знала и то, что назову его Федором. Пусть Федя и совершил преступление, но лишь по молодости, по глупости. В сущности, он собирался ограбить не меня, а моего мужа. И пусть это был отвратительный поступок, но он за него уже заплатил.

После обеда я вернулась в палату, где обнаружила еще двух женщин – одну положили на сохранение, вторая, с огромным животом, лежала, часто моргая перепуганными глазами, и ждала, скрестив руки на груди и тихонько молясь, новых схваток… Она сказала, что ее привезли из какого-то дальнего села на тракторе. Все дороги замело, и это просто чудо, что она не родила прямо посреди заснеженного поля…

Мне принесли записку от Алика: «Зоя, я здесь. Ничего не бойся». Был указан номер его телефона. Я позвонила. Услышала его голос и от нахлынувших чувств разрыдалась. Мне так захотелось его увидеть, обнять и почувствовать вновь, что я не одна, что у меня есть семья… я готова была сию секунду вскочить и бежать к нему. Тут дверь палаты открылась, и улыбающаяся медсестра внесла туго спеленатого младенца и подала его мне.

– Ну что, мамочка, пора кормить вашего сынишку. Прекрасный здоровый малыш!

Я схватила ребенка и растерянно посмотрела на сестру. Потом, понимая, что выгляжу глупо, расстегнула сорочку, успевшую намокнуть от сочившегося молока, и приложила малыша к груди.

– Федя. – Я осторожно поцеловала его розовое маленькое личико – точную копию моей любви. – Федор…

23. Григорий

Выслушав мою исповедь, Алик посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом, после чего сказал, что мне не в чем было признаваться. Он, как мужчина, понимает меня и уж тем более не осуждает.

– Ты же хотел проверить свои чувства, и мне важно, что ты практически здоров, – сказал он мне и нахмурился, словно о чем-то вспомнил. Чувствовалось, что его что-то гложет. И тут он сделал мне совершенно неожиданное, потрясшее меня признание: – Я знал о твоей проблеме: случайно зашел на открытый тобой сайт, помнишь, я какое-то время работал на твоем компе… Может, я и молодой, и мало во всем этом смыслю, но мне так хотелось помочь тебе…

И он рассказал мне, каким образом он решил мне помочь. Словом, он рассказал мне все. О том, как он поговорил с Зоей и внушил ей мысль, что только ребенок может спасти наш брак, наши отношения. Только после того, как я увижу, что Зоя – настоящая женщина, из плоти и крови, а не некий фантом, я испытаю к ней здоровое физическое влечение.

Я слушал его, не веря, что называется, своим ушам! Заблуждение Алика по поводу наших с Зоей интимных проблем поистине ошеломило меня! Я хорошо знал своего сына, знал, что он на протяжении всей своей молодой сознательной жизни пытается разгадать великое множество психологических загадок и почти всегда находит правильное решение. Он учится жить, внимательно наблюдая за окружающими его людьми, и постоянно пытается сделать какие-то полезные выводы. В сущности, мы все только этим и занимаемся. Вот только выводы, которые мы делаем на примере других людей и которые в окончательном варианте должны бы сложиться в облегчающие нашу жизнь закономерности, почему-то не работают! И сколько раз я лично убеждался в этом. Но говорить об этом юному Алику я считал преждевременным. Пусть он сам попытается во всем разобраться, а вдруг я ошибаюсь, и он найдет, выстроит собственную систему жизненных закономерностей?..

– Алик, родной. – Я обнял сына и прижал его голову к своей груди.

Как же я любил его тогда! Я всегда его любил, с самого его рождения, словно заранее зная, что он всегда будет единственно близким и дорогим мне человеком. И я не знал, как ему сказать о том, что на этот раз он ошибся, глубоко ошибся.

Ведь по его схеме выходило, что если Зоя, зажмурив, что называется, глаза, переспит с другим мужчиной с целью забеременеть от него, то, с одной стороны, она как бы упадет в моих глазах, станет похожей на миллионы других неверных, склонных к измене женщин, и это сделает ее в моих глазах предательницей, а с другой стороны, она возвысится как будущая мать. И я вновь протяну ей, заблудшей душе, руку помощи. Поддержу ее и уж точно не брошу, позволю ей родить ребенка…