Цвет крови - Беттини Марко

Касти и второй ассистент Стефано Савини остолбенели: само их присутствие невольно превращало их в свидетелей или потенциальных врагов. Два дня все трое — Касти, Савини и Моретти тайно совещались, как им быть, и в итоге решили, что лучше не высовываться. Но чтобы опорочить Туррини, хватило бы и сплетен младшего медперсонала. И вот три дня спустя после инцидента в голове Моретти созрел лучший план. Он явился в кабинет начальника с зашитой и упакованной в гипс рукой и с сокрушенным видом попросил у него прощения за то, что так неосторожно попал ему под руку во время работы.

Туррини осведомился о состоянии его здоровья и наказал впредь быть осторожным и более не пересекать траекторию скальпеля во время операции. Затем заведующий распрощался с ним, пожелав дальнейших успехов и скорейшего выздоровления. Моретти покинул кабинет в приподнятом настроении, нежно поглаживая руку в гипсе, благодаря которой ему светило удачное продвижение по службе. Он смог извлечь выгоду из возможности шантажировать Туррини.

Касти, напротив, сохранял молчание и всякий раз при встрече вежливо здоровался с заведующим отделением. Он не пытался ему угрожать, но и не выставлял никаких требований. Однако именно его нейтралитет в глазах такого опытного политика, как Туррини, представлял наибольшую опасность.

— Видите ли, доктор, — прервал его размышления Туррини, — я считаю, что вы стали жертвой случайного совпадения. Мы все знаем, как трудно медику методично соблюдать график обыкновенного служащего.

И тут же, перестав играть в сочувствие, добавил:

— К сожалению, создавшаяся ситуация может бросить тень на добрую репутацию больницы.

— Уверяю вас, — возразил Касти, — этого мне хотелось бы менее всего.

Туррини и Корради одобрительно закивали головами.

— Ну вы же понимаете, — вступил в разговор генеральный директор, — что мы не можем допустить, чтобы в газетах замелькали заголовки о нашей неудовлетворительной работе. Мы должны сохранять лицо, иначе последствия могут быть самыми тяжелыми как для пациентов, так и для персонала, более того, даже смогут повлиять на качество лечения.

В словах Корради Касти отчетливо услышал желание закрыть ему рот на замок. В случае согласия — никаких статей, никаких заявлений, упоминаний о размахивании скальпелем в операционной, об ошибочно удаленной из-за излишней самонадеянности — почке. Мы, медики, должны сплотить наши ряды!

— Если вы не против, — заявил Туррини, — я хотел бы доверить вам контроль за соблюдением медицинским персоналом графика работы. Я думаю, что, возложив на себя эту неприятную функцию, вы, как никто другой, до конца прочувствуете необходимость тщательного следования служебному распорядку. Ну как, принимаете предложение?

Касти оторопел: меньше всего он был готов к деятельности такого рода. Доктор хронически опаздывал и всегда был далек от административных проблем. Вряд ли он сумеет постоянно напоминать медикам о необходимости регистрировать время работы на карточках. Но если он откажется, Корради и Туррини сразу начнут мстить ему, а если согласится, ему придется контролировать своих коллег, регулярно сталкиваясь с нарушениями графика с их стороны, рискуя вызвать их неприязнь к себе. Нефролог попробовал нащупать пути к отступлению.

— Учитывая то, что мне грозит административное расследование…

— Расследование может завершиться уже здесь и сейчас, в этой комнате, — остановил его Корради. — Я не говорю, что так оно и будет, но так может быть…

— А как же карабинеры «НАСа»? — усомнился Касти.

— Для того чтобы придать делу ход, им необходима поддержка администрации. В противном случае у них не хватит улик, и материалы будут переданы для внутреннего дисциплинарного разбирательства. Решение остается за нами.

— Я вас понял.

— Доктор, — продолжил атаку Туррини, — дело здесь не только в сотрудниках «НАСа». Чтобы окончательно сломать карьеру врача, достаточно всего лишь опубликовать статью в какой-нибудь газете и в ней упомянуть, что такой-то доктор нарушает дисциплину, и все — его имя навсегда будет смешано с грязью.

Касти в очередной раз услышал настоятельный призыв забыть о прошлом. Взамен ему обещали спокойное будущее.

— Вы правы, — выдавил он из себя, — давайте отложим в сторону судебные и дисциплинарные разбирательства, и я буду рад сотрудничать с вами в той форме, какую сочту уместной.