Ради большой любви - Соболева Лариса

– Эй, Малика, ты психуешь?

– Немножко, – натянула она улыбку. – У меня странное чувство, будто мы что-то пропустили, не учли.

– Брось, это шутка для дегенератов Гриба. Не факт же, что они пасут вас, скажи: не факт?

– Не факт, – нехотя согласилась Маля. – А вдруг следят?

– Вот и увидят все собственными глазами. Мобилу подготовила? – вновь тоном главного распорядителя спросил Бомбей.

– Все под рукой.

– Запомните: спешка нужна при ловле блох и когда спишь с чужой женой. Ну, присядем на дорожку?

Клим уселся первым на подлокотник дивана, хотя он был единственный, кого отстранили от участия в авантюре. В его задачу входило отвезти Бомбея и Тетриса на «излюбленном» транспорте – «Оке» – в клинику Югова, потом вернуться в загородный дом. Остальные тоже присели, сосредоточившись на своих мыслях.

– Вы хоть позвоните, – в гробовой тишине произнес Клим. Никто ему не ответил, только все встали. – Ни пуха ни пера.

– К черту, – бросил Князев, направляясь к выходу.

– Что, что ты еще хочешь? – негодовал Бусин, цедя слова сквозь зубы. – Чего тебе неймется? Не боишься, что тебе зубы выбьют?

– Кто выбьет? – надменно протянул Скляренко. – Князев? Кишка тонка, этот белоручка сейчас сам под конем. Господа не предполагают, что их снова пасут после статейки, расслабились, а тут я их…

– Добить хочешь? – возмутился Бусин. – За что ты так ненавидишь Князева?

Ведомый-то ведомый, а взбунтовался. По мнению Скляренко, он попросту трус. Он ядовито произнес:

– А за что его любить? Тоже мне, господин хренов. Хапуга и урод, которому крупно повезло.

– Бабу его зачем голой выставил?

– Народ хавает клубничку почище черной икры, – азартно сказал Скляренко. – Особенно когда клубничка сляпана про своих, родных. Главный говорил, газету раскупили в считаные часы. Еще бы! Хватит ныть, я пошел…

Бусин, наблюдая, как Скляренко исчезает в темноте, махнул рукой и приготовился подремать. Неожиданно напарник вернулся в машину:

– Куда это их понесло на ночь глядя?

– Кого? – не понял Бусин.

– Глаза разуй! Две тачки выезжают, давай за ними…

Автомобиль Гриба стоял в переулке наискосок от загородного дома Князева, не выдавая себя ни одним огоньком. Кроме водителя и главаря, в машине сидели еще два человека, мучившиеся не столько от безделья, сколько без курева. Гриб запретил даже отходить от авто и курить, а они вели Князева от самого завода, плюс проторчали в переулке черт знает сколько.

– Все, время вышло, надула она тебя, – сказал один сзади.

– Монтана? – вяло спросил Гриб. – Не должна. Она верная и преданная. Не мне, конечно.

– Десятый час, – напомнил тот же. – Не в доме же она его хлопнет.

Главарь промолчал, он уже и сам начал сомневаться, злился, но умело прятал злость. Вдруг вспыхнули фары во дворе, Гриб толкнул водителя в бок:

– Очнись! Едут.

Две машины вырулили со двора, повернули к городу и проехали мимо переулка. Выезжая, водитель Гриба едва не столкнулся с легковой, которая проскочила буквально в метре от них, ругнулся. Ехали недолго, следить за двумя машинами Князева мешала легковая, но на перекрестке она притормозила, а «Ока» и джип разъехались в разные стороны. Водитель спросил Гриба:

– Какую арбу ведем?

– Напряги гнилушки, – прорычал тот. – Князев сядет в «Оку»? За джипом жми, придурок. – После недолгого молчания он передал пистолет назад. – Убаюкаешь ее. Смотри, бей в спину, не дай ей повернуться, иначе она тебя завалит, усек, Сиг?

Чемергес высадил Князева с Маликой и помчался дальше. Огляделись – ни одной живой души, освещение тусклое, а между фонарными столбами так и вовсе темнота. Узнав точный интервал прохождения по этой линии трамваев, они ждали, когда он проедет. Трамвай подъехал к остановке у парка, из него никто не вышел, что было им на руку. Когда он тронулся, Маля шепнула Князеву:

– Идем.

Двинули вдоль кованой ограды парка по ходу трамвая, который быстро обогнал их и, стуча колесами, удалился. Десять минут было в их распоряжении, этого достаточно. Малика тревожно осмотрелась по сторонам, вроде бы пусто.

– Иди вперед, – приказала она Князеву, сама же нагнулась, якобы поправляя застежку на сапожке.

Сзади никого, впереди вроде тоже… Но предосторожность никогда не бывает напрасной. Маля достала пистолет, выстрелила в Князева два раза. Он зашатался, повернулся лицом к ней, держась за грудь, сделал несколько шагов назад, наткнулся спиной на ствол дерева и сполз по нему. Маля достала второй пистолет, выстрелила один раз в газетный киоск, стоявший метрах в пяти от нее, второй раз в каменный столб ограды, третий – в дерево. Попала или нет – неважно, потом она бросилась к залитому кровью Князеву, держа пистолет в руке. Присев возле него, Маля тихо спросила, делая быстрый вызов на мобиле: