Суд Линча - Троицкий Андрей

Глава тринадцатая

И в солнечный день серое здание, занимающее полквартала Старой площади, выглядело мрачным. Предъявив капитану внутренней службы пропуск, Леднев поднялся на нужный этаж и знакомым коридором, застеленным красной ковровой дорожкой, дотопал до кабинета Чикина, соблюдая здешние правила, негромко постучал в дверь костяшками пальцев, не дожидаясь приглашения, повернул ручку и шагнул через порог. Чикин уже поднимался из кресла ему навстречу.

Леднев заметил, что в кабинете, кроме хозяина, находится ещё один человек. Грузный мужик в белой безрукавке без галстука сидел за столом для посетителей и смолил сигаретку. Скорее всего, какой-нибудь знакомый зашел поболтать, решил Леднев, хорошо зная, что Чикин, опасаясь прослушивания, серьезных деловых переговоров в своем кабинете не вел.

– Вот и надежда нашего кинематографа, Иван Сергеевич Леднев, прошу любить и жаловать, – Чикин подвел Леднева к столу для посетителей, раскрытой ладонью показал на своего гостя. – А это Михаил Александрович Сычев, председатель общества реабилитации инвалидов. Можно сказать, их, инвалидов, второй отец.

Заключительные фразы Чикин произнес с язвительной интонацией. Сычев, последние дни пребывавший в прекрасном расположении духа, поднялся, засветился улыбкой и обеими руками потряс кисть Леднева, приговаривая «как же, как же» и «очень даже приятно». Заняв место за своим рабочим столом, Чикин спросил Леднева о погоде, хотя сам только час назад пришел с улицы в свой кабинет.

– Да, погодка шепчет, – сказал он и с раздражением посмотрел на продолжавшего улыбаться Сычева.

* * *

Накануне Сычев пригласил Чикина в гостиницу «Украина», где снял номер на один вечер, тесный, не слишком дорогой номер. По прикидкам Чикина, аренда такого номера обошлась Сычеву долларов в сто пятьдесят, не больше. Зато ужин встал в крупную сумму. Калифорнийское вино они закусывали пирогами с визигой и запеченными в тесте омарами. Разгулявшийся к ночи Сычев предложил позвать девочек, но Чикин благоразумно отказался. В гостинице полно соглядатаев и гэбешников, облюбовавших «Украину» ещё в незапамятные времена. Уже к утру записка о его ночных похождениях могла лечь на стол начальству. Это Сычеву все трын-трава, он сам себе хозяин, хочет – пьет, хочет с девочками путается. А Чикин на высокой государственной службе, он не может позволить себе таких вольностей.

Сычев по пьяному делу становился щедрым. Чикин рассчитывал, что в этот раз друг инвалидов передаст ему конвертик, так, небольшую сумму на жизнь, на мелкие расходы. «Ведь должен этот боров помнить добро, помнить, что я для него сделал», – думал Чикин. Но в этот раз Сычев ни о чем не просил и, может, именно поэтому ничего и не дал и позже не обещал дать. Он только трепался об отвлеченных вещах, мол, купил роскошный особняк в центре города по бросовой цене. И непонятно было, зачем Сычев вообще организовал этот ужин.

«Сука, на проституток ему денег не жалко, – с досадой думал Чикин, запивая обиду калифорнийским вином. – А нужного человека отблагодарить, тут его нет. Ладно, ещё придешь, поклонишься в ноги. А я скажу тебе открытым текстом: „Рот фронт“, в смысле – отсоси. Нет, лучше я отвечу: „Но пасаран“, в смысле – хрен ты чего от меня получишь. Когда Чикин, нужен, только тогда о нем вспоминают, а когда не нужен, вместо денег предлагают дешевую проститутку на ночь».

В голове Чикина роились мстительные мысли. Он утешал себя только тем, что Сычева удалось выставить на дорогой ужин. Но это слабое утешение. Чикин, так и не получив денег, уже за полночь вызвал к «Украине» служебную машину и укатил домой в самом гнусном расположении духа. Жена, видя угнетенное состояние Чикина, предложила ему холодного чая со льдом и деликатно осведомилась, где он пропадал до ночи. «Я тебе завтра письменный отчет составлю», – огрызнулся Чикин и ушел спать в свою комнату.

Сегодня с утра пораньше Сычев позвонил ему домой, сказал, что хочет зайти на пять минут, попросил заказать пропуск. Видимо, понял свой вчерашний просчет, пришел загладить вину, без денег, правда, не такой он дурак, чтобы с деньгами на Старую площадь являться, но дал понять, что все будет хорошо, а мелкие недоразумения он устранит. Однако неприятный осадок после вчерашней вечеринки в душе Чикина оставался.

* * *

Приход Леднева десятью минутами раньше назначенного времени, не дал возможности Сычеву закончить свои туманные иносказательные объяснения. Теперь Сычев томился, потел, хотя в кабинете было совсем не жарко, а на подоконнике гудел кондиционер. Вытирая платком блестящий лоб, он вопросительно поглядывал на Чикина и не мог понять, удобно ли при этом режиссере продолжать прерванную беседу или лучше отложить её до следующего удобного случая. Но Чикин, в котором после вчерашнего вечера ещё не улеглись раздражение и обида, делал вид, что не замечает этих вопросительных взглядов. От выпитого в гостинице вина побаливали виски, мучила сухость во рту. Чикин то и дело наливал себе воды из графина. Сычеву он воды не предлагал. Про себя Чикин решил, что калифорнийское вино – это пойло для скота.