Черная вдова, или Ученица Аль Капоне - Крамер Марина

Рана оказалась глубокой, хорошо еще, что печень не задета. Наложив швы и поставив капельницу, Марина вышла к Мастифу:

– Все хорошо, он спит. Через три дня пришлите за мной, я посмотрю.

Пора было убираться отсюда, да побыстрее. Она всегда предпочитала не задерживаться в этом доме.

– Вас отвезут, Марина.

Мастиф опять обнял ее, сунув в карман куртки конверт с деньгами. Все, как всегда. У крыльца ждал зеленый «Рэндж Ровер», и Марина по привычке села назад.

– Вас домой? – спросил Череп, выезжая из ворот.

– Да.

Она закрыла глаза, стараясь расслабиться – дома ждал непростой разговор.

В окнах ее квартиры горел свет. Надо же, остался, отметила Марина с удивлением и облегчением. Мысль о пустой квартире была невыносима. Дверь открыл Волошин в одних джинсах, лицо было мрачным, глаза – холодными.

– Нагулялась?

– Не исполняй роль ревнивого мужа! – попросила она. – Я очень устала, оперировала, помоги мне раздеться, если не трудно.

Он стянул с ее ног сапоги, помог сбросить куртку. Марина легла на диван, закрыла глаза – эти визиты выматывали больше морально, чем физически, даже к деньгам она не хотела прикасаться, словно не за работу их получала, а за что-то другое… Федор сел рядом и поинтересовался:

– Может, объяснишь, что это было?

– А это и есть тот самый источник дохода, о котором ты спрашивал. Теперь знаешь, – ответила она, не открывая глаз.

– Кто – эти бандюки? И что за дела у тебя с ними?

– Я их лечу.

– Ну да, а я тогда Красная Шапочка! – усмехнулся он.

– Можешь не верить.

– А прекратить так зарабатывать ты не можешь? – вдруг попросил Федор, беря ее за руку. – Ведь это опасно, ты понимаешь? Что за мания у тебя играть со смертью?

– Федя, я не могу. От них не уходят просто потому, что надоело. Если Мастиф сочтет нужным, то отпустит меня, но, скорее всего, этого не произойдет, – устало проговорила Марина.

– Весело! – протянул Федор. – А если я попробую помочь?

– Ты? Чем? Погоны покажешь?

– Подружка, я все-таки командир отдельного отряда спецназа ГРУ.

– Ни фига себе! – присвистнула она, открывая глаза и садясь. – Мало того, что ты отлично трахаешься, так ты еще и большой начальник!

– Опять шутки шутишь? – мрачно спросил Федор. – Я серьезно предлагаю.

– Что, произвести штурм особняка Мастифа? Феденька, родной, это пустой разговор, хотя мне очень приятна твоя забота. А вообще ты слишком много узнал обо мне. Придется тебя убить! – пошутила Коваль.

– Да уж! – откликнулся он. – Ты страшная женщина. Красивая, умная, независимая, любишь грубый секс на грани садомазо, с бандюками дружбу водишь… Куда бедному спецназовцу!

– Поправь меня, если ошибаюсь, но не бедный ли спецназовец ночью замучил меня чуть не до полусмерти?

– Чувствую, ты не откажешься повторить! – прорычал Федор, хватая ее на руки и унося в спальню.

Он остался у нее, опять доведя до полного изнеможения. Он чувствовал Марину кожей, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие. Все воскресенье они провели в постели, прерываясь только на еду и сигареты.

– В Камасутре еще осталось что-то, чего ты не сделал со мной? – поинтересовалась Коваль в очередной перерыв.

– А черт его знает! – отозвался Федор. – Счастье еще, что я не женат, иначе жене только ошметки достались бы.

– Вот отсюда поподробнее, – попросила она с интересом, так как все эти дни хотела и не решалась задать подобный вопрос. – Почему не женат? И не был?

– Молодым не успел, а теперь требования повысились.

– Ого! – понимающе протянула Марина. – Не соответствует никто?

– Почему? Ты вот вполне подходишь, – совершенно серьезно сказал Федор, поглаживая ее плечо.

Она повернулась на живот и уперлась подбородком ему в грудь. Волошин лежал, прикрыв глаза, в правой руке, закинутой за голову, дымилась сигарета. Марину вдруг посетила безумная мысль – а что, если и правда выйти за него замуж? Сменить работу, не видеть больше Дениса, не связываться с Мастифом, послать всех далеко и красиво? Это решило бы ее проблемы. Зато у Федора их здорово прибавилось бы…

– Что ты молчишь? – спросил он, затягиваясь сигаретой.

– А что я должна сказать?

– Что согласна.

– Согласна на что? – удивление ее росло с каждой секундой.

– Жить со мной, спать со мной, ждать меня отовсюду. Я хочу заботиться о тебе, любить и видеть тебя рядом каждый день.

Он смотрел ей в глаза, ожидая ответа. Что можно было сказать? Конечно, Марине очень хотелось быть с ним, она готова была не то что ждать – на коленях за ним ползти. Вот только что он будет делать с ее тяжелым характером, издерганными нервами, с весьма странными и специфическими привычками, с ее прошлым и настоящим? Его голос вернул к действительности:

– Я не требую немедленного ответа, но ты подумай.

…Марина давно уже не спала так спокойно, без изматывающих кошмаров. Руки Федора, всю ночь обнимавшие ее, словно закрыли от проблем и неприятностей.

Утром, собираясь на работу, Марина с замиранием сердца спросила у Федора, чем он собирается заняться.

– Сейчас отвезу тебя, потом надо что-то решить с моей машиной.

– Возьми мою пока, – предложила она не раздумывая.

– Опять пускаешь пыль в глаза? – засмеялся Федор. – А вдруг слиняю на твоей машине и… продам по спекулятивной цене?

– Да ее и даром никто не возьмет! – фыркнула Коваль и неожиданно для себя попросила: – Только не уходи. Не бросай меня, пожалуйста…

Федор присел перед ней, помогая натянуть сапоги, и, глядя снизу вверх, сказал:

– Даже не мечтай. Во сколько ты заканчиваешь?

– В три.

– Понял, заеду.

Он привез ее к больнице, долго не выпускал, покрывая лицо жадными поцелуями, а потом попросил:

– Постарайся не делать глупостей, хорошо? Попробуй хоть раз жестко сказать «нет». Увидишь, это сработает.

Марина кивнула и побежала в отделение, чувствуя, что очень сильно задержалась, да что там – просто опоздала. Коллектив пребывал в легком замешательстве – Коваль не пришла на утреннюю отделенческую планерку! Нонсенс!

– Вы здоровы, Марина Викторовна? – заботливо спросил Гринев, шагая рядом с ней в актовый зал.

– Да, все в порядке.

– Что-то вы бледная…

– Это от освещения! – пресекла она дальнейшие расспросы. Ей-богу, мужики иной раз хуже женщин могут достать!

Ей пришлось собрать волю в кулак и не отвечать на призывные взгляды Нисевича, бросаемые в ее сторону всю планерку. По окончании Марина просто удрала к себе.

Работая в перевязочной, она все время отвлекалась на медсестру Аню, то и дело разглядывавшую что-то на своей заведующей, хотя обычно девушка глаз лишний раз на нее не поднимала, чтобы не нарваться на едкое замечание.

– Аня, у меня что, глаза размазались?

– Нет, Марина Викторовна, просто вы какая-то другая сегодня, – смутилась та.

– Что, ору меньше обычного? Так еще не вечер!

– И это тоже, но еще у вас глаза светятся как-то…

– Не выдумывайте, Аня, – сказала Коваль, выходя из перевязочной. – Лучше на работе сосредоточьтесь.

Марина допивала кофе, когда в ее кабинет влетел Денис.

– Ты что себе позволяешь?! – заорал он. – Кто дал тебе право игнорировать меня? И что за хрен уехал на твоей тачке?

– Что еще ты хочешь узнать? – холодно поинтересовалась Марина.

– Не крути хвостом, Коваль, отвечай! – велел Денис, стараясь поймать ее взгляд.

– Я не обязана удовлетворять твое любопытство! Все, можешь быть свободен, – отрезала Марина, пряча глаза и понимая, что только грубостью она сможет заставить его уйти.

– Сейчас ты не только любопытство мое, но и меня удовлетворять будешь, – прошипел он, доставая из кармана тонкий кожаный ремень. Началось все-таки! – Я повторяю вопрос: кто это был? – Он с размаху хлестанул по столу, и Марина в испуге вздрогнула.

Его расчет был верным – кричать она не станет, а через дубовую дверь звук ударов не слышен.

– Денис, не надо, – попросила Коваль, глядя на ремень с ужасом.

– Я не слышу! – снова удар по столу.

– Знакомый.

– Не ври, у тебя нет таких знакомых! Кто это?

– Денис, я устала…

– Конечно, – перебил он, подскакивая и хватая ее за горло. – Конечно, устала – посмотри на себя – тебя же трахали все выходные, просто не вынимая! Я же так хорошо знаю этот взгляд кошки, обожравшейся сметаной! Говори, сучка, это он тебя так отделал? Ну?!

– Отпусти, – прохрипела Марина. – Да, он! Все, доволен теперь?

Денис убрал руки и переспросил, точно не понял:

– Он?!

Она растирала горло, думая, что же теперь будет дальше. А дальше он со всей дури вытянул ее ремнем, попав по плечу. Боль была такая, что у Марины потекли слезы. Она подняла на Дениса глаза:

– Пожалуйста, не надо больше… Я прошу тебя, Денис, не надо, я больше не могу…

Но он уже разошелся. Ей хорошо было знакомо это состояние – такое бывало нечасто, но тогда Денис становился неуправляемым и жестоким. И останавливал его только вид крови. Это давало ему ощущение полной власти над ее телом, чего он и добивался – чтобы такая обычно неприступная и надменная красотка валялась у него в ногах, истекая кровью и умоляя не делать ничего больше. Тогда он менял гнев на милость и с удовольствием занимался любовью, хотя Марина к тому времени больше походила на растерзанную куклу. В остальное время Денис Нисевич был вполне нормален, как любой другой мужик. Даже нежен и внимателен иногда. Но эти припадки садизма… Коваль почему-то была уверена, что он мстит ей за то, что она – такая, какая есть.