Ради большой любви - Соболева Лариса

Малика заказала кофе, чтобы на нее не косились официанты, и ждала, поглядывая на вход. Гриб запаздывал, есть у него гнусная манера – тянуть жилы. Но вот он появился в зале, опоздав на полчаса, вальяжно подошел к столику, опустился на стул и поискал глазами официанта, тот не заставил себя ждать.

– Пиво, – небрежно бросил он, глядя на Малику с любовью Дракулы. Пауза длилась, пока не принесли пиво. – Че тебя, Монтана, потянуло на фешенебельные кабаки? Бабок много заимела?

– Сюда не пройдешь с оружием.

– Не доверяешь мне?

– О чем речь? Конечно, не доверяю. У моего недоверия есть причина. Как ты объяснишь появление киллера вчера?

– Какого киллера? – лениво изобразил удивление Гриб.

– Будто не знаешь! Сам же его и послал по мою душу.

– Клянусь, Монтана, я без понятия, кто это такой. По телику сегодня целый день трещат, я думал, треп пустой. Видать, у заказчиков терпелка лопнула, они и послали киллера прихлопнуть Князева.

– А мне показалось, он хотел меня прихлопнуть, да не вышло, уж извини.

– Как же тебе не удалось с двух раз сделать клиента?

– Если ты смотрел телик, то там говорилось, что на нас напали, а я всего лишь отстреливалась.

– Так это не ты его? – И Гриб прищурил подлые глаза.

– Какая разница? Срок подошел, дело сделано. Две пули – все как ты хотел. Отдай мне Ляльку и мужа, гонорар можешь оставить себе.

– Дело сделано… не до конца.

– Он не выживет. Ранения несовместимы с жизнью, ты должен быть в курсе, раз телик смотришь.

– Но пока он жив. Слушай, Монтана… – Гриб приблизил к ней лицо, положив локти на стол. – Сделай его до конца – и получишь своих.

– Как, интересно, я сделаю? Его охраняют днем и ночью.

– Ты же его спасительница, тебя пустят. Здорово все обставила, будто и не ты стреляла. Между прочим, тот неудачник тебе на руку появился – лишнее доказательство, что ты ни при чем. Кстати, где ствол?

– Оставила на память, вдруг пригодится.

– Короче. – Гриб не стал требовать пистолет, понял, что Маля не отдаст. – Он подключен к аппарату искусственного дыхания, отключишь его на время, потом подключишь. Никто не догадается, подох и подох после смертельных ранений. А ты панику подними, мол, человек не дышит, поплачь, в общем, не мне тебя учить.

– Гриб, я по-хорошему прошу: отдай мужа и сестру.

– Не могу, Монтана, при всем моем уважении к тебе. Князев жив, а у нас договор, который выполнен наполовину.

– Мне нужно несколько дней…

– Нет, сегодня. Он сильно живучий, как погляжу. Завтра я должен услышать, как город скорбит по нему.

– Я должна убедиться, что моя сестра и муж живы.

Гриб согласно покивал, набрал номер на мобиле и попросил дать сестричку, потом протянул трубку Малике. Та заговорила по-узбекски:

– Ляля, сегодня ждите нас, будьте осторожны…

– Не люблю тарабарщину, – отнял трубку Гриб. – Пока, Монтана.

Он оставил деньги, поднялся и ушел вразвалочку, Малика вслед ему произнесла с ненавистью:

– Хайвонлар.^[5] – Через десять минут, забравшись в джип, она спросила Бомбея: – Он точно уехал?

– Хрен его знает, вроде укатил. На всякий случай поезжай с Князевым на такси, а мы с Чемергесом поводим его, если он решит покататься за тобой.

– Малика, как вопрос решился? – спросил загримированный Князев.

– Он отдаст сестру и мужа, когда я отключу тебя от аппарата искусственного дыхания. Я должна это сделать сегодня.

– Значит, сегодня надо забрать твоих, – сказал Бомбей.

– Да, – понуро протянула Маля. – А это война с Грибом.

– Брось, ты же знала, что так будет. Тебе навязали правила, ты не выбирала, вот и действуй по уставу Гриба. Ему надо башку отбить – это мое глубокое убеждение, вот и вся война. Закон джунглей – выживает сильнейший, у кого мозги не засахаренные и сноровка есть. Выметайтесь из арбы.

Князев взял такси, их было полно у «Абсолюта».

Тридцатичетырехлетний Захарчук был крупным и достаточно сильным мужчиной, чтобы справиться с обычным хулиганьем. Однако было видно, что отделали его изрядно. К счастью, кости не переломали – пара сломанных ребер не в счет, – но отметина в виде шрама, пересекающая скулу от глаза, останется навсегда. Левая рука неважно работает – повреждены сухожилия, синяки не исчезли, зубы расшатались, а в общем, он себя прекрасно чувствовал. Правда, приуныл, узнав последние новости от Клима.

– Выживет? – спросил он о Князеве.

– Этого никто не может знать. – Клим не посвятил его в план, преподнес то, что растрезвонили в СМИ. – Будем надеяться.