Царство мертвых - Кристенсен Том

Томми недоверчиво посмотрел на него.

— Скажем, что поступила жалоба от должника — вот почему они приходили. Если спросят, кто должник, скажем…

— …Анна Мидтгорд, — сказал Томми.

— Да. И ее психованный сынок. Ты, кстати…

— Я его видел. Несколько дней назад.

— Ты не говорил.

Томми пожал плечами.

— По-моему, он крутится тут, вынюхивает.

— Черт. А она заплатила остаток долга?

— Нет.

— Ты все-таки мягковат, Томми.

— Попробую поднажать еще раз. Но мне это не нравится. Не знаю, на что способен такой псих.

Микаель вдруг улыбнулся. Томми удивленно посмотрел на него.

— На самом деле я зашел к тебе совсем по другому поводу.

Томми откинулся на спинку кресла. Столько всего навалилось — выдержит ли он?

— Я только что получил известие из головной конторы, что инвесторы подписываются на покупку нового портфеля. Похоже, финансовое вливание размером в сто пятьдесят лимонов уже у нас в кармане. Оформляем заявку.

— Ты хочешь сказать… — Широкая улыбка расцвела на лице Томми.

— Встречаемся с ними завтра в девять утра.

53

Как только он открыл дверь, Шира протянула ему букет красных роз. В первое мгновение Томми, стоя в дверях своей квартиры, совершенно растерялся. Но потом сделал шаг вперед, обнял ее за плечи, расцеловал в обе щеки и провел внутрь.

Он помог Шире снять пальто, вместе с нею прошел в гостиную и поставил цветы в воду.

Она ждала, пока он поставит вазу на стеклянный столик и повернется к ней.

— Не хочешь снять сапоги?

— Нет, сперва хочу все тут у тебя посмотреть, — улыбнулась она. — Ты обещал показать.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Подвал, прачечную — может, я тоже куплю тут квартиру.

— А-а, ну да, конечно. — Он улыбнулся и покачал головой. — Давай с этого и начнем.

Он провел ее по всему дому. Особенно ей понравились большие отсеки в подвале.

Улучив минуту, пока он отпирал второй отсек, она вытащила из сумки пакет. Держала его за бечевку, чтобы не оставить отпечатки пальцев, и осторожно положила в углу, за штабелем картонных коробок. Все это заняло лишь несколько секунд. После этого Шира поспешила за ним.

Осмотрев и прачечную, они на лифте поднялись обратно в квартиру, и Томми принялся готовить еду.

Большую часть он приготовил заранее. В холодильнике стоял поднос с закусками-тапас — каждая в небольшой плошечке. Вдобавок он достал уже нарезанный пшеничный хлеб, два бокала и бутылку австралийского красного вина.

Шира встала и помогла ему накрыть стол в гостиной.

— Может, взять тебя в горничные, — улыбнулся он, ставя тарелки так, чтобы за столом они сидели рядом, на диване.

Шира пристально смотрела на Томми, пока он разливал вино.

— Расскажи мне о вашей поездке, — сказала она.

Томми отставил бутылку, поднес бокал к носу, осторожно вдохнул аромат и попробовал вино на вкус.

— Чокнемся? — Он приподнял свой бокал.

Она пригубила вино.

— Наверняка это было ужасно.

Он успел немного рассказать ей о том, что случилось. И теперь она хотела узнать подробности.

— Попробуй скампи! — Томми кивнул на блюдо, где в красном соусе лежали четыре гигантские креветки. — Вкусные, пряные.

Она положила одну себе на тарелку, но пока не притронулась к ней.

— Я просто поражаюсь, что ты рассказываешь так спокойно.

Томми поднял плечи, взял бокал.

— Ну, вообще-то я не очень и спокоен. Это чисто внешнее впечатление. — Он улыбнулся.

— Тебе неохота об этом говорить?

— Мне без разницы… Но Микаель не хочет, чтобы мы распространялись на эту тему. Из-за саудовцев.

Шира задумчиво кивнула, не отрывая от него взгляда.

— А почему?

— Обидеться могут. Они признали, что произошло недоразумение и что мы никак не могли оказаться в полицейском участке. А если выяснится, что мы об этом болтаем на всех углах…

— Бедняги.

— Поешь, Шира. Я же специально для тебя старался.

— Кафе «Дели де Люка»? — спросила она, лукаво взглянув на него.

Томми быстро улыбнулся и тотчас снова посерьезнел.

— Мне никогда не было так… страшно. Никогда. — Он опустил глаза.

— Вас били? Я хочу сказать… вам причиняли…

Томми покачал головой.

— Нет, просто мне было до смерти страшно. Они могли сделать с нами что угодно, и ни одна собака бы не узнала. Все, абсолютно все было чужим, то есть… — Взгляд у него затуманился, он будто снова вернулся туда. — Дикая жара, влажность, резкие запахи, язык — я ни слова не понимал, призывы к молитве с мечетей в том месте, где нас держали. И эти их бедуинские одеяния, а пейзаж — прямо лунный: пустыня, песок да камни. Все желтое, — он осторожно провел пальцем по щеке Ширы, — и цвет кожи…