Мальтийский апельсин - Данилова Анна

Шубин открыл дверь. Перед ним стояла женщина лет пятидесяти в строгом синем костюме из плотного шелка и кокетливой синей бархатной шапочке с вуалью. Лицо сильно напудрено, нарумянено, а губы накрашены темно-вишневой помадой. От женщины пахло пряными духами.

– Здравствуйте, – она улыбнулась, но не кокетливо, как можно было бы ожидать, а скорее приветливо, словно она заведомо знала, что в этой квартире даже в отсутствие хозяйки могут находиться лишь ее добрые друзья. – Меня зовут Татьяна Николаевна, я соседка Оли. А что, ее нет? – она попыталась заглянуть за плечо Шубина.

– Ее нет… – Шубин не знал, как ей сказать, что ее соседка умерла. – Может, вы пройдете?

– Зачем? – Улыбка еще не успела сойти с ее лица, а губы уже словно застыли, онемели. Видимо, в этот момент она что-то почувствовала, или Шубину это показалось. – Где Оля? Заболела?

– Вы, верно, долго отсутствовали?

– Да, меня не было почти месяц. Я была в Испании. Я, знаете ли, каждый год бываю в Испании…

– Татьяна Николаевна, мне очень тяжело говорить вам это, но Оля умерла…

– Сердце?! – соседка побледнела. – Господи, какое несчастье…

Она перешла на шепот и прикрыла рот рукой:

– Боже мой… Умерла… Олечка… Красавица, совсем молодая… Как же это случилось? Когда? А вы ей кем приходитесь?

– Моя фамилия Шубин. Я из прокуратуры, – он достал фальшивую ксиву, которой он всегда пользовался в подобных случаях, и подержал пару секунд перед носом соседки. – Пройдите в квартиру, мне надо задать вам несколько вопросов…

– Да-да, конечно… Я вот только квартиру запру, я живу этажом ниже…

Она очень быстро вернулась.

– Когда это случилось?

– 3 сентября… – И Шубин вкратце рассказал об убийствах в Бобровке.

Татьяна Николаевна некоторое время молчала, осмысливая услышанное.

– Почему вы сразу сказали про сердце? – спросил ее Шубин. – Разве она когда-нибудь жаловалась?

– Да, она говорила мне, что у нее часто болит сердце. Да и вообще она в последнее время выглядела не совсем здоровой. Но это нездоровье было больше все-таки похоже на страшную тоску… Вы же видите, как она жила… – Татьяна Николаевна обвела окружающее ее пространство. – Разве так должно выглядеть жилье молодой красивой женщины? Я понимаю еще, если бы у нее не было денег. Но у нее, слава богу, хватало ума не бедствовать…

– В каком смысле? Она где-то работала?

– Нет, ей незачем было работать. И вообще, работа – это условность. К чему утруждать себя, когда о тебе есть кому позаботиться? Разве я не права?

– Не знаю… Спорный вопрос. Многим женщинам как раз нравится работать и быть независимыми.

– Независимость – прямая дорога к одиночеству, – неожиданно резко сказала Татьяна Николаевна и достала из сумочки сигареты. – Я вот тоже независима, у меня есть деньги, но я совсем одна… Вот в последнее время сблизилась с Олечкой… Знаете, ее ведь никто по-настоящему не любил. Ходила тут к ней одна, Лерой звать… Неплохой человек, положительный, достойный, но не душевный. Оля мне про нее никогда не рассказывала, но я чувствовала, что эта Лера лишь пользуется ее добротой, а при случае непременно предаст. Я знаю эту породу.

– И что, предала?

– Вы – мужчина, к тому же я вижу вас в первый раз… Не знаю, имею ли я право говорить вам такие вещи, но… – Она довольно театрально вздохнула и, словно заранее оправдываясь, повела плечами, мол, что уж тут поделаешь, надо говорить, раз начала. – У них же был один любовник на двоих…

– У них – один любовник? И вы знаете, кто?

– Конечно. Только, думаю, Оля этого не знала, а я не из тех подруг, которые спешат оповестить об изменах.

– И кто же это? – спросил Шубин, хотя и сам уже знал ответ. – Сайганов?

– Вот видите, – словно обрадовалась соседка и даже всплеснула руками. – И вы его знаете! Конечно, это он, Дима.

– Я слышал, он любил Олю. Как же он мог изменять ей с Лерой?

– Да, любил. Вы знаете, он был из тех мужчин, которые умеют ухаживать за женщинами, но не умеют их удержать возле себя. Хотя мне довольно трудно представить себе мужчину, который бы заинтересовал Олю по-настоящему… Что же касается Леры и ее связи с Сайгановым, то на этот счет у меня имеется собственное мнение… Видите ли, не думаю, чтобы Дима испытывал к этой бухгалтерше какие-либо чувства, кроме… секса… Он ходил к ней от досады, не получив свое от Ольги… Но теперь, когда и его нет, не знаю, что и предположить… Понимаете, до меня только сейчас начало доходить, какая трагедия произошла в Бобровке… Убили двоих любовников. Сразу на ум приходит обманутая сторона. Но кто: Лера? Лена? Я, конечно, не следователь и не психоаналитик, но убийство могла совершить и та, и другая. И то, что убийства совершены разными способами, может говорить не только о том, что это совершили разные люди, но и о том, что оба убийства были тщательно спланированы, чтобы ввести в заблуждение тех, кто будет расследовать эти преступления.