До и после конца света - Соболева Лариса

– Теперь еще разок, – попросил Никита Лаэрта, достав записную книжку с авторучкой и приготовившись записать последовательность манипуляций, чтоб не запутаться в «путешествии» по компьютеру, или системе. – Но толкуй популярно, для чайников, как мне отыскать эту инфу на компе Германа?

– Ты обещал… – подал сзади блеющий голос Прохор.

– Не бойся, своих не сдаю, – заверил тот.

Серафима не трогала его, уложив локоть на окно авто, она ловила встречный ветер, украдкой поглядывая на Никиту. Он потрясен, раздавлен, зол, сейчас что она ни скажи ему, воспримется им негативно. Но Герман… Мысли о нем вызывали физическое неудобство, Серафима упала спиной на спинку, смотрела прямо перед собой в лобовое стекло и представляла Германа, с которым, кстати, неплохо знакома. Она отказывалась верить в изощренные приемы, избранные мужем подруги для нанесения смертельного удара по Никите. А ведь удар смертельный, убивает если не физически, то морально бесспорно, после подобных встрясок старых друзей чураются, а новых не заводят.

Никита резко затормозил у офиса, снял ремень, весело подмигнул Серафиме, протягивая руку к заднему сиденью, подхватил кейс. Из него судорожно вытащил файл с бумагой, открыл дверцу, бросив девушке:

– Подожди меня в машине.

Решительный настрой насторожил Симу, она ухватила его за руку и, не давая выйти, потребовала:

– Скажи, что ты намерен сделать?

– Успокойся, будет как надо, – отцепив ее руку, улыбнулся Никита и вышел из машины.

– Никита!

Он не оглянулся, вбежал в здание.

Предварительно позвонив Анюте, покидавшей свой ответственный пост только после шефа, Никита узнал, что Герман у себя. К нему он и пришел, миновав секретаря без привычных перебрасываний фразами, Гера собирался, стоя к нему спиной, забрасывал в кейс бумаги. На хлопок двери он обернулся, затем продолжил сборы, не подозревая, что разоблачен, бросив через плечо:

– Что такое? Я слушаю тебя.

– Почему? За что?

Вопросы показались Герману дурацкими, но, учитывая происходящее с другом, не удивился, а подумал: Никите нужна серьезная помощь. Поэтому свой вопрос задал мягко, как больному:

– Что ты имеешь в виду?

Никита достал из файла отпечатанные листы, показал ему:

– Видишь, письма Яне отправлялись с моего почтового ящика? Но с твоего компьютера.

– С моего? – Герман понял, что помощь нужна медицинская.

– Да, с твоего, с твоего. Хвост остался в твоем компьютере, хотя ты тщательно удалял следы.

Разумеется, Герман сделал вид, будто невинен, как только что родившийся младенец, он выпятил губу, растерянно развел руками:

– Я что-то не пойму, какие письма?

Недолгая пауза и – Никита швырнул письма в лицо Германа:

– Эти самые!

– Ник, ты сбрендил? – попятился Герман, отмахиваясь от летящих листов. – Пойди отдохни, совсем плохой стал…

– Ах, отдохнуть? – наступал на него Никита. – Ты предал меня, своего друга, тайком помогал Янке и, надо полагать, посмеивался надо мной. Ну так шутка удалась на славу! Меня по полной программе прижали! Она твоя любовница?

– Что за бред… – взвился Герман. – Кто любовница?

– Ты сочинял эту порнуху, – уличал его Никита. – Ты отправлял от моего имени деньги. Ты с моего телефона…

– Остановись! – заорал тот, потрясая руками. – И по порядку, с чувством, с толком, объясни свои претензии…

На шум без разрешения вбежала Анюта, да так и вжалась в стену, ибо Никита, внезапно размахнувшись, объяснил свои претензии Герману кулаком по лицу. Врезал, вложив всю переполненную злостью душу, всю обиду обманутого и отчаявшегося дурака в кулак. Врезал с огромной силой, не щадя себя, поэтому стало больно, он непроизвольно обхватил пятерней кулак и потирал его, с удовлетворением глядя на бывшего друга.

Герман не ожидал, что дело дойдет до мордобития, и, не устояв на ногах, всей массой грохнулся на стеклянный столик. Говорят, мебельное стекло крепкое – врут производители, подсовывая некачественный товар покупателям. Столик хрустнул, и Герман очутился на полу.

– Никита! – заверещала Анюта. – Очнись! Что ты себе позволяешь?

А он прошел в приемную, выхватил авторучку из набора на ее столе, бумагу взял из принтера. Не присаживаясь, Никита написал несколько строк, изредка встряхивая ушибленную и разбитую до крови руку, но это тоже мелочи. Вернулся.

Герману помогала подняться с пола верная Анюта, а досталось ему здорово – из носа и губы текла кровь. Никита положил исписанный лист на стол, ударив по нему ладонью и повернув голову к поверженному, процедил: