Цвет боли: бархат - Хансен Эва

— Конечно, расспрашивали. Спрашивали об операциях, мы показали им всех пациенток. Полиция на это имеет право, — подчеркнула администратор, вызвав у Фриды невольную улыбку. По своему опыту работы в полиции она прекрасно знала, что именно в таких клиниках последнее, в чем идут навстречу, — данные о клиентках, обычно даже самые законопослушные подчиняются только после соответствующих бумаг. Неужели здесь дали все добровольно?

— Полицейские предъявляли вам ордер на обыск или вы дали данные сами?

Кажется, Ханне испугалась вопроса, ощутимо заюлила:

— Нет, что вы!

— Что я?

— Они не смотрели, мы просто показали список операций и процедур за последние месяцы. Я понимаю, что у полиции тоже были подозрения, что Анику отравили из-за какой-то неудачи, но это не так! Разве у Аники мало клиник?

— То есть, — Фрида буквально впилась взглядом в лицо женщины, — вы допускаете, что отравление могло быть, но не допускаете, что из-за вашей клиники?

— Да… нет! Я не знаю…

— Хорошо, Ханне, не волнуйтесь вы так, тем более мы не из полиции. У Аники ведь была сильная аллергия?

— Да, она не переносила пенициллин и его производные, так бывает. — В голосе почти слезы.

Фрида с улыбкой сжала пальцами ее руку, нервно комкающую платочек:

— Да что вы так волнуетесь? Мы правда всего лишь хотим понять, как осторожная Аника могла принять лекарство, которое ей категорически запрещено. Она ничего не говорила по поводу какой-нибудь инфекции?

— Чьей?

— Своей, конечно. Аника в последние дни делала какие-то операции? Несложные, простые?

— Делала. Блефаропластику.

— Подтяжку нижнего века?

— Да.

— Когда в последний раз?

— В день своей… гибели. С утра, а во второй половине дня отправилась на машине в Данию.

— Значит, у нее не могло быть, например, больного горла?

— Нет, что вы! Аника ответственно относилась к своему здоровью.

— А как пациентка, которой она делала операцию?

— Хорошо, все идет прекрасно, у Аники золотые руки, она способна не только подтянуть веки, но и перекроить все лицо минимальными средствами так, что собственные мужья не узнают жен после операции. Поверьте.

— Многим перекраивала?

— Здесь нет, условия не те, но я видела снимки тех, кого оперировали в Германии, например, о… это волшебство! Приходит в клинику корявая дурнушка, после того как отек спадет, выходит красавица.

— Разве эти фотографии не являются закрытой информацией?

— Да, конечно, — снова смутилась Ханне, — но мы иногда смотрели. Понимаете, это помогает сотрудникам клиники чувствовать себя причастными к волшебству. Мы никогда не знаем имен, часто пациентки даже приезжают в клинику в масках, и их видят только сама Аника и медсестры, которые делают процедуры, и уезжают тоже в масках…

— Но обязательно должны существовать снимки до и после, я знаю, врач сначала все планирует на снимке, а потом на лице пациентки, — вмешалась Бритт и объяснила Фриде: — У меня подруга делала себе подтяжку.

— Подруга? Сколько лет твоей подруге?

— Это неважно, бывает, когда мешки под глазами повисают в молодом возрасте.

— Она права, — согласилась с Бритт Ханне, — к нам обращаются совсем молодые девушки.

— Но вы же не имеете сведений о пациентках?

— Возраст и вес знать обязательно.

Пока беседовали, приехал Магнус, а с ним и Линн. Бритт не сдержалась, чтобы не поинтересоваться:

— Ларс тебя отпустил или сбежала?

— Спустилась вниз по связанным простыням! — рассмеялась на саркастический вопрос подруги Линн. — Бритт, Ларс нормальный шведский мужчина, он родился в Швейцарии, но вырос-то здесь. А я нормальная шведская женщина. Он справится, успокойся.

— Все равно…

Магнус приступил к делу, но Ханне тут же объявила:

— Пароль-то вы можете подобрать, а вот в данные не смейте заглядывать!

Магнус только хмыкнул:

— Строго вы, леди.

— Это защищенная информация, я не имею права ее никому показывать.

Совсем немного пощелкав клавиатурой, Магнус усмехнулся:

— А что вы намерены здесь защищать?

— То есть?

— Вот новый пароль, но ваши файлы девственно пусты.

— То есть?!

— Сами папки есть, даже файлы в них тоже, но сдается мне, что в них ничего.

— Не смейте заглядывать! — почти взвилась Ханне.

— Да я не заглядываю. Объем информации на диске и файлов в папках посмотрите. 22 КБ на файле — это только заголовок, но не больше. Открывайте при мне, чтобы не сказали, что я что-то стер. Я всего лишь помог вам подобрать новый пароль.

Ханне уже его не слышала, забыв о чужих глазах, она открывала папку за папкой и файл за файлом, то бледнея, то покрываясь красными пятнами. Везде было пусто!

— О господи! — в ужасе прижала пальцы к губам Ханне. — Она уничтожила все, не только…

— Что должна была уничтожить Лора? Ведь ради этого вы дали ей ключ от своего кабинета? У Аники были незаконные операции?

— Нет, — замотала головой женщина, — нет, не это… Там были… не все финансовые документы чисты… Аника об этом не подозревала…

— А Лора знала или догадывалась?

— Лора знала… Она тоже была причастна, потому я пустила ее кое-что удалить, а она, видно, по ошибке стерла все. Что я теперь буду делать?! Мне нужно составлять счета пациенткам для выписки!

Поняв, что Ханне на грани истерики, Фрида снова сжала ее пальцы:

— Слушайте меня внимательно. Вот это, — она показала на Магнуса, — компьютерный гений. Он может попробовать восстановить информацию, но ему нужен ваш компьютер и возможность поработать над ним.

Ханне отрицательно замотала головой. Фрида со вздохом кивнула Магнусу и девушкам:

— Пойдемте, нам тут не рады…

— Нет, постойте! Пусть ваш гений работает, но я буду рядом.

— Магнус? — Фрида повернулась к парню. Тот недовольно поморщился:

— Чистую флешку, большую пиццу и две бутылки колы.

— Какую дрянь ты ешь и пьешь! Хорошо, сейчас привезу. Что еще?

— Да, еще привезите мой ноутбук, тот, что на столе. Линн, ты помнишь, работала на нем. И поскорей, с этим я много не наработаю.

В машине Бритт поинтересовалась:

— Думаете, Магнусу удастся восстановить информацию?

— Если просто стерто, то да, но если по специальной программе, когда вирус пожирает все, то вряд ли.

— Линн, ты такая умная стала рядом с Ларсом.

— При чем здесь Ларс? Я давно это знала. Информацию с компа можно стереть насовсем или так, что ее можно восстановить, правда, сделать это очень трудно. Что может интересовать нас в этой информации, не мелкие же финансовые махинации этой администраторши?

— Лично меня операции. И не блефаропластика. — Фрида явно была озабочена. — Ханне сказала, что за последнее время недовольных не было. Значит, если Анике и отомстили, то за какую-то прежнюю.

— Но Аника Флинт делала операции не только здесь. Могли отомстить и за какую-то недоделку в той же Германии. Помнишь, она говорила, что Аника перекраивала лица так, что собственные мужья не узнавали.

— В таком случае не мстят, а благодарят, как правило… Ладно, какую там пиццу любит наш Магнус? Линн, ты не знаешь?

— Большую «Маргариту».

К тому времени, когда они вернулись в клинику, Магнус успел произвести впечатление на Ханне, умудрившись вытащить из памяти кое-что.

— Давай мой комп и чистую флешку. Надеюсь, вы не забыли купить?

— Нет, как и «Маргариту».

— Не до нее, — Магнус отмахнулся, и стало ясно, что дело серьезней, чем они думали.

— Все так плохо? — тихо поинтересовалась Фрида.

Магнус кивнул, продолжая колдовать над компьютером администратора.

Секунд через пятнадцать первой не выдержала Бритт:

— Магнус, что у тебя?

— Головная боль с левой стороны. Отойди, если не хочешь читать некролог о себе.

Бритт отошла, обиженно поджимая губы, а Ханне шепотом поинтересовалась:

— Что он сказал? Какой некролог?

— Посоветовал не мешать. Он так шутит. Лучше помолчать или вообще заняться своими делами.

— Ага, — согласилась администратор и принялась что-то разбирать в шкафу, не сводя глаз с Магнуса.

— Сейчас у нее разовьется косоглазие… — усмехнулась Линн, — только бы нас в этом не обвинили.

Магнус покачал головой:

— Финансовая информация восстанавливается, а вот данные об операциях стерты основательно… Вернее, запущен вирус, который может разнести все, если не знать, что он там есть…

— На то ты у нас и гений.

— Даже боги могут не все, не только гении… А мы попробуем вот так… Фрида, я могу скопировать все, но открыть не могу.

— Совсем не можешь или пока не можешь?

Магнус открыл бутылку с колой, но пить не стал, подержал, задумчиво глядя на экран, и поставил на стол, вернувшись к компьютеру.